– Непременно, обещаю тебе.
– Вот спасибо. Кстати, сногсшибательно выглядишь! Знаешь, ты единственная девушка, с которой принц танцевал дважды! Бьюсь об заклад, ты ему нравишься!
– Я напомнила ему об истории на его восьмом дне рождении.
– Что, правда? – Хелена пищит от смеха. – Так ведь можно и запороть хорошую партию! Э-э-э, то есть, я хотела сказать… испортить. Мне нельзя больше пить. Мой выбор слов оставляет желать лучшего.
Но когда очередной слуга проходит мимо нас с подносом, мы обе берем по бокалу игристого вина. Оно щекочет язык и ударяет в голову. Здесь жарко, но это неудивительно, учитывая пламя множества свечей, горящих вокруг меня. Они распространяют магическое свечение, которое преображает всех людей в этом зале. Каждая улыбка, каждое движение, каждый взгляд кажутся волшебно красивыми. Я могла бы часами стоять вот так с краю зала, слушать музыку и теряться взглядом в суете кружащихся пар.
Но внезапно мой покой прерывается, когда светловолосый мужчина с раскрасневшимися щеками спрашивает меня, не соглашусь ли я с ним потанцевать. Я говорю «нет». Предельно вежливо, как мне кажется, однако Хелена качает головой:
– Нельзя так делать!
– Почему же?
– Теперь он посчитает тебя высокомерной. Кроме того, это хорошая возможность с кем-то познакомиться. Я имею в виду, с кем-то подходящим! Вряд ли кто-то из девушек верит, что в конце бала принц попросит ее руки.
– Конечно, нет, мне просто не хочется танцевать.
– Тем лучше, тогда мы сможем постоять здесь вместе, пока меня не пригласят на следующий танец.
И мы стоим, наблюдая за суетой вокруг, спрашиваем друг у друга, нравится ли нам адамастовое вино (особый благородный сорт игристого вина, которого никто из нас двоих ни разу раньше не пробовал); замечаем, что дядя короля уже стар (чтобы услышать, что ему говорят, старику приходится держать у уха довольно большую воронку), и отыскиваем взглядом Помпи, которая рьяно машет нам рукой, но обладает таким количеством партнеров по танцам, что практически не покидает танцпол.
Я же, напротив, в течение нашего разговора отклоняю четыре предложения. Один из джентльменов выражает желание пригласить в качестве запасного варианта Хелену. Когда она возвращается ко мне после танца, с грустным видом сообщает, что отец ее партнера владеет магазином пуговиц.
– И что в этом плохого?
– Плохого – ничего, хорошего – тоже, – отвечает она. – Представь, что он женится на мне, и тогда я бы стала настоящей торговкой, вместо того чтобы носиться по рынку как девочка на побегушках. Но не думаю, что когда-либо смогу до смерти в него влюбиться. Хотя он, на самом деле, очень мил. Так что же мне делать, если он проявит интерес? Дать ему от ворот поворот и, быть может, умереть в бедности и одиночестве? Или решиться ответить согласием и почувствовать, что моя жизнь потеряла одну большую мечту? Что бы сделала ты?
– Что значит в бедности и одиночестве? – вопрошаю я. – Мне не кажется, что быть бедным так уж плохо, покуда я сыта и могу говорить все, что мне вздумается. И, честно говоря, мне никогда не бывает по-настоящему одиноко. Я всегда нахожу что-то, что может мне понравиться.
– Понравиться? – повторяет Хелена. – Клэри, я говорю о страсти!
Как только она это произносит, в моем сознании вспыхивает воспоминание о поцелуе. Не хочу им увлекаться, поэтому максимально прозаично отвечаю:
– Если что-то подобное произойдет со мной, я не стану отказываться. Но могу обойтись и без этого.
– Иногда, – мечтательно произносит Хелена, – мне хочется, чтобы темнокожий незнакомец из отдаленной страны посетил наш рынок и сделал мне совершенно возмутительное предложение стать его третьей женой, предложив взамен целую кучу золота!
– Ну, это…
– А если бы в его дворце на другом конце света я была бы несчастлива, тогда нашелся бы искатель приключений, авантюрист, который освободил бы меня, и мы бежали бы, преодолевая одни джунгли за другими. Мы находили бы древние храмы со спрятанными в них сокровищами и вскоре, конечно же, воспылали к друг другу безумной и страстной любовью!
– Если ты…
– Но потом мы встретили бы того восставшего из мертвых пирата, перед неотразимостью которого никак не смогу устоять, и я оставила бы своего авантюриста, чтобы провести свою жизнь на корабле-призраке, преследуемым людскими охотниками и русалками-нежитью, которые хотят отомстить моему пирату.
– Закончила?
– Нет, я никогда не закончу. Я могу продолжать вечно! И хотя знаю, что ничего такого никогда не произойдет, я не хочу отказываться от этого, выйдя замуж за хорошего человека, который унаследует магазин пуговиц.
– Но ты ведь все равно сможешь сбежать, если вдруг темнокожий незнакомец заглянет в ваш магазин.
– Этого никогда не случится. Слишком уж мещанской покажется ему эта лавка.
– Тогда забудь о магазине пуговиц и выпей еще бокал вина!
Она приносит нам еще два бокала, и пока мы потягиваем вино, я упоминаю, что опоздала, потому что у меня дома случился пожар. От удивления Хелена чуть не валится с ног.
– И ты говоришь мне об этом только сейчас?
– Как-то выпало из памяти.
– В голове не укладывается!
– Да, я сначала даже подумала, что не смогу приехать, потому что после операции по тушению пожара выглядела довольно потрепанной.
– И все равно ты должна мне объяснить, откуда у тебя это потрясающее платье.
– Что? Эээ… его мне достала фея-крестная.
– Хотела бы я иметь такую замечательную фею!
– Нет, не хотела бы, уж поверь мне.
Внезапно передо мной появляется Вип, наследный принц, и просит подарить ему третий танец. И поскольку он, улыбаясь, так испытующе смотрит на меня, я соглашаюсь. Пока он ведет меня на танцпол, бросаю взгляд на огромные часы в торце зала. Одиннадцать часов! Уже так поздно. Я замечаю, как это открытие словно накрывает мое настроение покрывалом меланхолии: он не придет. Если бы он намеревался присутствовать на балу, давно был бы здесь. Я не понимаю этого, но жаловаться мне не следует. Сейчас я танцую с самым востребованным холостяком в зале, и он – вполне себе приятная компания.
– И? – спрашиваю я. – Со сколькими девушками ты успел потанцевать?
– Думаю, их было примерно двадцать пять.
– Это сильно!
– Я пропустил только один танец. И когда одна из дам очень сильно наступила мне на кончик сапога, даже не заплакал!
– Ты повзрослел. Я под впечатлением!
– Только внешне. Мой внутренний ребенок все еще впадает в отчаяние, когда я не получаю то, чего хочу.
– И как часто это происходит?
– В Военной академии – сравнительно часто! Им там все равно, принц я или нет. В глазах подданных Империи наша страна пятнышко с гулькин нос, которое даже не заметно на карте.
