Нет! Не хочу, чтобы это оказалось правдой – не может такого быть! Это ничего не значит, абсолютно ничего, это просто старое, нелепое, глупое суеверие!
К сожалению, мне известно, что фея сказала бы другое. Она верит в старые истории, призраков и предчувствия. Верит в такие приметы. Холод сковывает мое тело. Я пролезаю через кусты, пересекаю луг и добираюсь до садовой калитки, исступленно закрывая за собой, как будто таким образом могу предотвратить катастрофу.
Все время у меня в голове крутится песня, которую я часто пела в детстве вместе с девушкой, которая приходила каждый день, чтобы заботиться обо мне. Она знала все старые сказки, песни и заклинания.
Нимфа, нимфа из тумана,
Не хотели бы обмана.
Уходить нам рано, рано!
Отмени свой знак!
Ты поверь, Властитель смерти
Нам послал тебя случайно.
Уплывай отсюда дальше,
Лучше там пляши!
Улыбнись, благая нимфа,
Дай поверить, что не злишься.
Забери всю боль на свете,
Что ломает нас.
В старинных преданиях говорится, что всякий, кто видит в тумане над водой белую фигуру, должен обнять всех людей, которых любит. Говорят, один из них не переживет следующей зимы. Туманная нимфа – вестница смерти. Властитель смерти посылает ее утешить и предупредить людей: держите близких рядом с собой! Потому что в любой день для одного из них может оказаться слишком поздно.
14
Помимо того, что мне не хватало бы наших разговоров, избегай я принца, без контакта с королевским двором мне не получить никаких новостей о войне на границе с Тайтулпаном. Большинство людей в Амберлинге не интересуются заботами правителя Кинипетской Империи, и уж тем более сражениями его сыновей на другом конце света.
У императора неприятности с независимой империей? Прекрасно. Эта независимая империя под названием Тайтулпан вторглась в несколько провинций Империи, стремясь завоевать их? Что ж, пусть-ка император увидит, каково это. Уже потеряна цепь островов у материка? Неважно, император достаточно могущественен, чтобы пережить и это. Отрадно, если храбрый противник отберет у него часть огромного богатства. Вот как думают люди и в большинстве своем – не очень-то интересуются всем этим. Соответственно, и о войне мало что сообщается.
Король и его сын, однако же, смотрят на это дело абсолютно иначе и следят за войной с большим беспокойством. Каким бы ни был ее исход, говорит Вип, есть опасения, что император изменит свою политику в отношении независимых империй, как только оправится от усилий и потерь в этой войне.
– Император – вспыльчивый, свирепый и жестокий правитель. Он захочет отомстить даже тем, кто вообще не бросал ему вызов. Я даже не знаю, какого исхода желать этой войне. Если победит, его месть может оказаться более мягкой. Но если он лишится оспариваемых провинций или, возможно, одного из своих сыновей, это придаст смелости всем королевствам, которые опасаются подавляющих сил Империи. Это означало бы, что против императора можно восстать и победить.
– Как ты можешь так буднично рассуждать о возможной смерти Испе́ра? – гневно спрашиваю я. – Как будто ты его даже не знаешь!
– А разве я его знаю? – отвечает Вип вопросом на вопрос. – Разве знаю, кто он на самом деле? Разве не он сказал тебе, что я не должен доверять своим врагам? Думаю, как будущий правитель страны, находящейся под угрозой Империи, я имею полное право рассуждать подобным образом о возможности его смерти. Не то чтобы я желал его смерти или считаю, что он ее заслужил. Но я могу оценивать последствия, если он или его брат падут в этой войне.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, но слышать мне это неприятно!
– Естественно. И именно из-за тебя я хочу, чтобы он вернулся здоровым и невредимым.
– Правда? – спрашиваю я.
– Правда, – отвечает он. – Потому что, если он погибнет, ты будешь считать его своей великой любовью всю оставшуюся жизнь. Но если он вернется, тут же уменьшится в твоих глазах до человеческих размеров, а ты, возможно, поймешь, что ваша любовь была менее великой и неминуемой, чем кажется сейчас.
– Так вот о чем ты думаешь.
– Скажем так, я надеюсь на это.
Мысли возвращаются к войне. Я снова и снова думаю об этом и никак не могу уяснить, как мог император отправить своих единственных сыновей на такую опасную войну. Вип, однако, просветил меня, что сыновья императора не только сильнейшие маги, но и прекрасно подготовленные стратеги. Их всю жизнь тренировали и обучали защищать и даже расширять границы империи. Ведь император, который слишком труслив, чтобы принимать верные решения на месте, в долгосрочной перспективе неизбежно потеряет свои власть и авторитет.
– Кинипетскую династию можно обвинять в чем угодно, – говорит Вип, – но в этом отношении с них можно брать пример. Они не приносят в жертву своих солдат, они сражаются вместе с ними, бок о бок, и это поддерживает моральный дух вооруженных сил.
– Но сам он не воюет?
– Император сражается, используя стратегию бескомпромиссного правления. Его враги только и ждут, когда он проявит слабость. Он не может заковать себя в доспехи и исчезнуть с поля зрения. Он остается на месте, путешествует из провинции в провинцию и наказывает провинившихся в пример остальным, пока его сыновья находятся на фронте.
Я довольно много говорила с Випом об императоре и о войне, и чем больше слышу о Кинипетской династии, тем более зловещей она мне кажется. Мне трудно представить, что Испе́р является частью этой семьи, – и не просто какой-то частью, а самой значительной, – наряду со своим братом и отцом. Следовательно, он тоже несет ответственность за то, что эта страна делает правильно и неправильно. А значит, несет ответственность и за будущее нашего маленького королевства.
Война, которая удерживает Испе́ра вдалеке от меня, идет с переменным успехом. Вначале казалось, что императорские войска смогут быстро отразить нападение тайтулпанцев, но после того как половина захваченных провинций была отбита, Тайтулпан внезапно оправился от поражения и снова двинулся вперед. Дальневосточные границы меняются каждый день, и чем все закончится, пока совершенно неясно.
С тех пор как приняла первое приглашение принца посетить замок, чтобы вернуть свою тачку (и мне удалось это сделать), теперь я пользуюсь каждым случаем, когда принц предлагает мне встретиться с ним. И не только потому, что хочу знать, что происходит на фронте, но и потому, что мне это нравится. Сейчас я очень часто ношу платье яблочно-зеленого цвета, радуясь, что оно не сильно пострадало при пожаре. Портной починил его, избавившись от двух прожженных дыр. И, кстати говоря, оказался прав, предсказывая то, что я в этом платье пойду на Праздник Последней Жатвы.
Сегодня как раз день этого праздника, и я – в белых полусапожках Помпи, с усеянными цветами волосами – сопровождаю туда принца, наслаждаясь одним из последних теплых дней года. В Праздник Последней Жатвы все крестьяне страны символически приносят свой самый красивый плод в королевский город на берегу моря и складывают его на площадь Последней Жатвы. Там из принесенных плодов сооружают искусную башню, которая остается на площади всю ночь, чтобы духи могли прийти и забрать свою часть.
