Не знаю, зачем пишу об этом. Возможно, мое признание было бы меньше похоже на бред, если б мы поговорили лицом к лицу. Я очень по тебе скучаю. Может, встретимся, выпьем кофе или чего покрепче?
Сейчас мне как никогда нужна лучшая подруга.
Целую,
Полли.
Делаю глубокий вдох, начинаю печатать ответ, стираю, перечитываю письмо заново. Мы с Медвежонком гуляем в парке, малыш мирно спит в слинге. Я уже и забыла, как мало времени новорожденные бодрствуют. Поесть, срыгнуть, поспать, и все сначала. Смотрю на головку, укрытую кашемировой шапочкой, чувствую биение маленького сердечка и пытаюсь представить, какой была бы моя жизнь без детей. Каково оказаться на месте Полли. Прижимаю губы к теплой макушке и думаю о том, сколько душевной боли и страданий пришлось вынести моей лучшей подруге.
А еще стараюсь подавить еле уловимое чувство извращенной зависти.
Интересно, что наши одноклассницы думают о нас с Полли? Когда я в хорошем настроении, мне кажется, они должны завидовать и поражаться моему успеху – миллион подписчиков, самое громкое имя среди инстаграм-родителей. Когда я не в духе, мне представляется, что им вообще невдомек, кто такая ПростоМама: по их мнению, Полли и ее муж действительно занимают достойное место в обществе, а их уютный домик в пригороде и надежная работа в престижной частной школе производят гораздо большее впечатление, чем мои эфемерные достижения.
Вот что уязвляет меня сильнее всего: порой я и сама завидую Полли, ее простой и комфортной жизни. Впрочем, почти каждая мать иногда воображает, как сладко бы ей жилось без детей, – иначе бы я не шла сейчас на встречу с подписчицами на #серыебудни. Неужели нельзя немного помечтать? В параллельной вселенной я работаю главным редактором журнала «Вог» и замужем за лауреатом Букеровской премии. А в этой – бреду по пустому парку в осточертевших легинсах и футболке, над головой нависают низкие беспросветные тучи, ветер гоняет обертки и прочий мусор, а на груди висит ребенок. Что сказать, не так я представляла свою жизнь, но тут уж ничего не поделаешь. С молодости тебе ежедневно приходится принимать множество мелких решений, и они медленно опутывают тебя, пока ты не оказываешься в смирительной рубашке. Брать или не брать третий бокал. Дать ли этому парню номер телефона. Отвечать на его звонок или нет. Влюбиться в него или послать подальше. Рожать ли от него детей, и если рожать, то когда.
Разумеется, я не собираюсь писать об этом Полли; прямо сейчас мне вообще ничего в голову не приходит. Ну что ей напишешь? «Инстаграм» переполнен тупыми, невежественными, бестактными советами, которые всякие идиоты раздают бесплодным женщинам. Ты думала об усыновлении? Ты пробовала иглоукалывание? Пила фолиевую кислоту? Переходила на вегетарианскую диету? Занималась йогой? Засовывала яйцо из розового кварца себе сама-знаешь-куда? Я не могу заверить свою лучшую подругу, что у нее все получится, – женский организм не поддается на уговоры. Человек предполагает, а бог располагает.
Полли – не подписчица, которой достаточно смайлика и пары банальностей. Ей нужно писать продуманно, от души, а не отделываться легковесным бездушным ответом. Помечаю письмо флажком и прячу телефон в сумку.
Требуется пара минут, чтобы перевоплотиться из Эмми Джексон в ПростоМаму. Приглушить цинизм, включить эмпатию на полную мощность, слегка огрубить слишком правильную речь, взять себя в руки и приготовиться к выступлению, – не хочу показаться нескромной, но для женщин, с которыми я сегодня встречаюсь, я практически рок-звезда.
Запустив кампанию #серыебудни, я почти сразу начала проводить встречи офлайн для более тесной связи с подписчицами. Судя по низким показателям вовлеченности, мои посты про борьбу с послеродовой депрессией оказались неэффективными. Меня с детства учили подавлять нежелательные эмоции, поэтому тексты получались недостаточно искренними. Однако выбора не было – приходилось писать. Женщинам вроде меня полагается ковырять струпья от душевных ран; нам просто необходимо иметь богатую коллекцию тревог, неудач и психологических травм, которую мы с готовностью выставляем на всеобщее обозрение в наших подкастах и постах. Только начав встречаться с подписчицами лицом к лицу – слушать их рассказы, запоминать слова и выражения, которыми они описывают свои чувства, – я поняла, как создавать по-настоящему цепляющие тексты.
Лучше всего писать максимально размыто, намекать на потрясения и утраты, добавлять нотку грусти. Я осознанно не вдаюсь в подробности, чтобы каждый мог найти в моих излияниях именно то, что ему созвучно. Это как гороскоп или тест Роршаха: люди интерпретируют чернильные пятна так, как им удобно, находят в них смыслы, помогающие справиться с проблемами. Я считаю, мои посты действительно оказывают положительный эффект: все эти ежемесячные собрания и прогулки в парке выросли в мощное объединение женщин, делящихся своими баталиями с ПРД, ПМС и ЭКО.
Меня догоняет растрепанная мамочка. К коляске с младенцем пристегнута подножка, на которой сидит трехлетний малыш.
– Эмми! Вы же Эмми, верно? Я Лаура; мы встречались, когда я была в декрете с Вулфом. – Она указывает на трехлетку; тот яростно мнет в кулачке банан и громко требует чипсов. – Я сегодня впервые вышла из дома с ним и маленькой Розой. Говорят, со вторым ребенком легче. Если помните, после первых родов у меня было ПТСР. Думала, на сей раз все пройдет гладко, но чувствую, что не справляюсь. Я хотела с вами поговорить, ведь вы понимаете меня как никто другой. – Глаза Лауры наполняются слезами.
Надо поскорее сменить тему, иначе она разрыдается, а мне придется ее успокаивать.
– Конечно, я вас помню, Лаура. Боже мой, маленький Вулф так вырос! Он почти ровесник Коко! – Пытаюсь погладить его по голове, но он уворачивается.
– Роза и Медвежонок тоже ровесники. Надо же, как я подгадала!.. Извините, я, наверное, кажусь вам восторженной фанаткой, но когда знаешь, что кто-то проходит через то же самое, это очень подбадривает, – говорит Лаура, теребя пуговицу, висящую на одной нитке. – Такое ощущение, будто вы смотрите мне прямо в душу.
Раньше Лаура наверняка была миловидной женщиной; теперь ее лицо покрыто пигментными пятнами, тонкие ломкие волосы давно пора подстричь, из-под кофты выпирает живот, и ходит она так, будто ее опорно-двигательный аппарат сломали, а потом скрепили степлером. Рождение детей не проходит бесследно.
– Невероятно! – Я душевно пожимаю ей руку. – Для меня высшая награда, что мои истории находят отклик. Просто помните: вы – хорошая мать.
Она вытирает глаза рукавом и кивает. Вот в чем беда этих женщин – и Лауры, и миллиона моих подписчиц: им кажется, будто они перестали существовать. Их мужья, друзья и родные даже не представляют, каково это – день за днем подтирать рвоту, дерьмо и недоеденное пюре, каждую ночь ломать голову, пытаясь придумать, как привнести в свое существование хоть капельку разнообразия, чтобы не рехнуться от скуки. Что угодно – только бы не ходить на те же самые качели, в тот же самый игровой клуб, пахнущий носками, в то же самое кафе, где не рады ни тебе, ни твоему плаксивому ребенку, потому что вы берете один круассан на двоих и какао, которое неизменно проливаете на пол.
