— Интересно, это чье-то имя? — Я поднесла этикетку поближе к горящему пламени. — А Мюллер-Тургау, должно быть, фамилия. Или все же это сорт винограда?
Свечи уже порядочно прогорели, на подсвечниках застыли подтеки стеарина. Я довольно неплохо знаю немецкий, все-таки учила его всю среднюю школу и потом, в гимназии. В придачу несколько лет у меня был бойфренд из Мюнхена, но сейчас мне было совсем не просто разобрать текст, набранный красивым и до ужаса изящным шрифтом.
— По крайней мере, я знаю, что такое Erzgebirge. Это немецкое название здешних гор — Рудные горы. Как думаешь, они дали такое название торговой марке в честь усадьбы? Пожалуй Erzgebirge Weinberg звучит не слишком хорошо, мы могли бы назвать Ore Mountain Vineyard
[2] или Bohemian Winery…
[3]
Даниель зевнул.
— Прости, звучит в самом деле неплохо. Я просто немного устал. — Прежде чем подняться, он чмокнул меня в щеку. Можно сказать, едва меня коснулся. — Поговорим об этом завтра, хорошо?
* * *
Когда я вышла, кошка ждала меня за розовым кустом рядом с дверью. При моем появлении она слегка попятилась и зашипела. Я заметила у нее на задней лапе оголенный кусочек кожи без шерсти. Близко подойти к себе она не позволила. Я все еще раздумывала, какую кличку ей дать: Мадам Бовари или Анна Каренина. Или, может быть, Сессан в честь моей самой первой кошки, которая у меня была. С севера над горами ползла тяжелая туча.
Я вернулась назад и наполнила миску вчерашними остатками еды, прихватив заодно зонтик.
Цвет реки менялся вместе с грозовым небом; пепельно-серая у берега, дальше вода темнела, уподобляясь жидкому свинцу, закручивалась в водовороты и плескалась вокруг камней у опор моста. Я глядела вокруг и видела все до мельчайших подробностей, и каждая деталь была для меня внове. Чего стоил один запах трав, который с приближением дождя менялся, становился сильнее. Дождик будет кстати, подумала я, растения сразу оживут. Воздух посвежеет и дышать станет легче. Все было хорошо. Самые простые и мирные вещи могут приносить нам радость. Летний дождь, прогулка, пение птиц.
Я никогда не ездила в город на машине, даже если требовалось много всего купить. Уж лучше я пройдусь туда-сюда несколько раз, вот как сейчас, когда я покрыла стены спальни первым слоем краски и следовало подождать, пока она высохнет, прежде чем нанести второй слой, который хорошенько скроет под собой грязные выцветшие обои.
Я думала о том, что надо бы купить велосипед. С корзинкой и багажником. Но тут разверзлись хляби небесные, и дождь ливанул на меня как из ведра. Зонтик согнулся от ветра. Я бегом преодолела последние метры, отделявшие меня от гостиницы. Стоявший за барной стойкой мужчина, который, как я поняла, являлся также хозяином заведения, сказал мне что-то по-чешски и протянул кухонное полотенце. Я засмеялась и вытерла себе лицо и волосы, остальное пришлось оставить так. Бармен спросил меня, не хочу ли я кофе, и даже вспомнил, что я предпочитаю черный.
Дождь хлестал по стеклам. Пожалуй, бокал вина мне тоже не повредит.
— Красное или белое? — Хозяин гостиницы положил на стол подставку с логотипом известной пивоваренной компании, покрутил между пальцами бокал. Думаю, его звали Либор. Во всяком случае, именно это слово выкрикивали сидевшие за столиками и игравшие в карты посетители, когда у них заканчивалось пиво.
— Что-нибудь здешнее, — попросила я. — Bohemian wine? Я бы с удовольствием попробовала местное вино.
Хозяин был почти два метра ростом, и ему приходилось нагибаться, чтобы не задеть головой бокалы, висевшие над барной стойкой. Он показал мне пару открытых бутылок.
— У меня есть французское вино и итальянское.
— А почему не местное вино?
— Его никто не спрашивает. Оно не настолько известно, чтобы быть хорошим.
Английский у него был неважный, временами он вставлял в свою речь немецкие фразы. Может, он просто имел в виду, что на данный момент в этой долине нет качественного вина. Если не считать редких поездов и шоссе, городок был почти отрезан от остального мира. Мы много времени посвятили поискам в интернете и видели снимки виноделен, которые после падения коммунистического строя открывались заново, как, например, в замке в городе Мельник, что возле Праги, или в возведенных с нуля постройках в поле в окрестностях Литомержице, ближайшего к нам крупного города, где миллиарды, полученные от добычи каменного угля, помогли возродить тысячелетнюю традицию виноделия. Мы разглядывали симпатичные рекламные проспекты со снимками бутылок, сверкавших в лучах солнца в окружении колышущейся зелени, и верили, что так оно и есть, пусть даже виноградные лозы на нашей собственной земле уже давно являли собой удручающее зрелище.
— Communist wine, — с гримасой отвращения произнес Либор и сполоснул в воде руки.
— Тогда, пожалуй, французское.
Он улыбнулся и откупорил бутылку «Бордо».
— В Моравии все наоборот, там умеют делать вино, там крестьяне, — примирительно сказал он, наполняя бокал. — Однако у меня в запасе не найдется сейчас бутылок даже оттуда.
Он взял кружку и, налив в нее пиво, дал пене осесть, прежде чем перейти к следующей, потом водрузил полные кружки на поднос и направился к столикам.
Я же вышла в интернет и с головой погрузилась в новости из жизни моих друзей, которые остались дома. В Лулео все еще шел снег, а в Стокгольме готовились зацвести вишни. На своей страничке в «Фейсбуке» я уже выложила фотографии усадьбы и городка. Представляя, как теплыми вечерами мы будем бродить по округе, потягивать вино на террасе ресторана и знать всех местных обывателей по именам. Но пока до этого было далеко. Мужчины в зале неспешно вытирали с губ пену. Дождь по-прежнему колотил по окнам. Изредка водяную завесу прорезал свет фар от проносящихся мимо машин и почти тут же пропадал. Было бы здорово иметь возможность дегустировать местные вина и обсуждать их достоинства.
Это было бы больше, чем просто работа.
Я взяла бокал французского вина.
Когда Либор, совершив круг по залу, вернулся обратно за барную стойку, я рассказала ему о винном погребе, который мы обнаружили у себя на усадьбе.
— Должно быть, он очень старинный, — решил он, разглядывая снимки, которые я ему показала. — Если погреб находится в туннелях, то он на несколько сотен лет старше, чем сам дом.
— Какие такие туннели?
— Туннели, которые проходят под городом. — Либор полистал снимки и остановился на том, где были видны бутылки с вином. — Существует целая запутанная система ходов и переходов, местами уходящая на три этажа под землю. Их прорыли еще в Средние века, чтобы доставлять провиант во время войн, которые то и дело вспыхивали в эпоху стародавних королей, помимо прочего эти туннели служили путями отхода и для оборонительных целей. В начале двадцатого века их за ненадобностью замуровали.
