– Вообще-то я не должна приводить сюда посетителей, – прошептала она. – Ты ведь никому не скажешь, правда?
Эдриенн изобразила, что закрывает рот на замок, и Сара просияла. У Эдриенн сложилось четкое впечатление, что это было самое сильное волнение, которое девушка испытала за долгое время.
Комната была похожа на кладовку. Здесь не было окон, а с потолка свисала единственная голая лампочка. Стандартные заводские полки покрывали все стены, а в центре стоял небольшой стол. Сара расхаживала по комнате, беззвучно что-то бормоча, и перебирала пальцами ряды каталожных карточек. Она остановилась возле одной из заполненных коробками полок в дальнем конце комнаты и принялась читать этикетки на нижних ящиках.
– Вот и они. С какого года хочешь начать?
Эдриен быстро подсчитала в уме. Если предположить, что Эдит было за девяносто, когда она умерла, а ее семья была убита, судя по портретам, когда ей было максимум восемь или девять лет…
– Давай начнем с середины 1920-х. Боюсь, нам, вероятно, придется просмотреть газеты за несколько лет.
– Без проблем. – Сара улыбнулась так, будто она действительно не видела в этом никаких проблем, и вытащила одну из коробок. – Газеты выходили еженедельно, так что на год их будет не более пятидесяти двух.
Эдриенн кивнула и помогла донести коробку до стола.
– Вероятно нам придется просматривать только первые страницы газет. Вряд ли убийство местной семьи могло не попасть на первую полосу.
Сара сняла крышку с коробки. Небольшое облачко пыли взлетело в воздух, когда они заглянули внутрь. Газеты сильно пожелтели, а некоторые были покрыты пятнами. Сара осторожно вытащила стопку, положила на стол и пролистала.
– Они разложены не в хронологическом порядке, но, по крайней мере, должны быть за один и тот же год. Разделим каждой по стопке?
– Звучит как план, – Эдриенн достала пачку газет и просмотрела заголовки первой из них. – «Великий голод возвращается: несчастье семьи Макгрегор». «Молодые преступники: офицер Стейси выражает беспокойство по поводу возросшего числа гуляк».
В газете под названием «Хроники Ипсона», судя по всему, публиковались исключительно местные новости… которых было очень мало. Каждая газета была толщиной в три-пять страниц и по мере того, как население города менялось, включала в себя некрологи, объявления о продаже дома или новости о чьем-то рождении.
Девушки работали молча, просматривая заголовки газет, прежде чем складывать их в отдельную стопку. Время от времени появлялись новости о жестоких преступлениях – чаще всего о драках у паба – но единственные смерти, о которых сообщалось в газете, происходили по вине несчастного случая или от старости.
Как только первая коробка была изучена, Сара сложила газеты обратно, вернула их на прежнее место на полке и принесла новую коробку. Бумаги внутри промокли, а кое-где типографская краска поплыла. Эдриенн все еще могла разобрать большинство статей, но это сильно замедлило дело.
Они приближались к концу 1929 года, когда Сара вздохнула. Эдриенн с надеждой подняла глаза.
– Ты что-то нашла?
– Это история не об убийстве… это рассказ о доме. Вот, прочти.
Глава 27
Черно-белый вандализм
Сара повернула газету к Эдриенн и указала на крошечную статью в правом нижнем углу.
«В ЭШБЕРН ВОЗВРАЩАЮТСЯ ЖИЛЬЦЫ?
После трагедии, случившейся летом 1918 года в печально известном доме нашего города, собственность Эшбернов пустовала. Тем не менее, не так давно появились слухи о появлении там жильцов. Мистер Пол Гровер рассказал о том, что видел рабочих, несущих пиломатериалы на участок. На вопрос, какова их цель, рабочие заявили, что их наняли для ремонта дома. Некоторые предполагают, что спонсором работ и владельцем дома может оказаться сама мисс Эдит Эшберн, которая не так давно, по достижении своего восемнадцатилетия, унаследовала данное имущество».
– Ты шутишь, – пробормотала Эдриенн и взглянула на дату: 18 июня 1929 года. Но это означало бы, что Эдит было больше ста лет, когда она умерла.
Сара уже стояла на коленях возле коробок и вычитывала их выцветшие этикетки.
– Это была удачная находка. Без нее мы бы просто продолжали бы двигаться вслепую, не понимая, что нам нужно искать раньше.
Эдриенн сложила газеты обратно в коробку, чтобы освободить место для новой упаковки с газетами, которую принесла Сара. Она сняла коробку, вытащила стопку и положила на стол. На этот раз они рылись в пожелтевших листах вместе.
Девушкам пришлось просмотреть лишь четыре издания, прежде чем они нашли то, что искали. Как и подозревала Эдриенн, история попала на первую полосу. Заголовок, набранный крупным жирным шрифтом, гласил:
«УЖАСНАЯ БОЙНЯ В ЭШБЕРНЕ».
Однако текст под ним не имел никакого смысла. Из того, что Эдриенн смогла понять, там говорилось что-то о соревновании по выпасу овец.
Сара подняла газету, и замешательство Эдриенн сменилось удивлением, когда она увидела прямоугольную дыру в листе бумаги. Кто-то тщательно и аккуратно вырезал текст статьи. История об овцах, которую прочла Эдриенн, была напечатана на странице, следующей за первой полосой.
– Невероятно, – прошептала Сара. – Должно быть, кто-то вырезал статью в качестве сувенира.
Все, что осталось от первой страницы – это заголовок и совсем крошечная заметка внизу: «Город в шоке». Эдриенн пробежалась по ней глазами, но там были только интервью соседей, выражавших свою скорбь и тревогу. О смертях не было никакой информации – вероятно, потому, что они были исчерпывающе освещены в основной статье.
– Посмотри в следующей газете, – сказала Эдриенн. – Держу пари, что там будут статьи о продолжении расследования.
– Хорошая мысль. – Сара отодвинула газету в сторону, и девушки расстроенно выдохнули, когда увидели, что таблоид внизу тоже был испорчен. В этой газете не было даже заголовка, а почти половина всей первой страницы была вырезана. Все, что от нее осталось – никак не связанные с предметом их интереса статьи.
Сара пролистала газету, а Эдриенн взялась за следующую, потом еще одну и еще. Каждый выпуск Хроник Ипсона был изменен. Местами были вырезаны большие куски, иногда – просто маленькая боковая колонка. Но в каждом случае надрезы были хирургически ровными и точными.
С каждой последующей газетой вырезки становились все меньше, потому как история давала все меньше материала, пока, наконец, Эдриенн не обнаружила целый, не испорченный выпуск. Она пролистала каждую страницу, но нигде не было упоминания об Эшберне.
Повернувшись к Саре, она увидела, что ее лицо побледнело, а губы дрожали от сдерживаемого гнева.
– Это отвратительно, – прошептала Сара, глядя на испорченные газеты. – Это исторические свидетельства – возможно, единственные, которые у нас остались. Искромсать их таким образом… если я когда-нибудь узнаю, кто это сделал…
