Хорошая работа, Эдди. Ты не только спугнула его, но и постаралась, чтобы он не вернулся. Эдит обязана отдать тебе должное.
Она фыркнула от смеха при этой мысли. Счет был два-ноль в пользу Эдит. Тьма снаружи сгущалась, борясь даже с лунным сиянием, а в животе у Эдриенн загудело от голода. Она доела последнюю упаковку лапши прошлой ночью, а в кладовке поживиться было нечем. Большая часть оставшейся еды была из корзины Мэрион: два яйца, банка варенья и банка бобов. Все, что у нее было – мука, рис и мешок чечевицы – нужно было приготовить прежде, чем есть.
Печальная перспектива. Вечером она могла бы поесть бобов и немного джема, чтобы набраться сил. Но если она не совершит побег к следующему утру, ей придется есть сырые яйца, надеясь не подхватить сальмонеллу.
Эдриенн не могла заставить себя выйти из кабинета. Она сидела на стуле, опустив руки на стол, и смотрела на лес за окном. Я была так близка. Он увидел свет! Если бы он не поторопился с выводами, я могла бы быть далеко отсюда. Но вместо этого мне придется спуститься вниз, съесть самый печальный в мире ужин, а потом… что потом? Сидеть в гостиной с фонариком в руке, пока Эдит расхаживает вокруг дома?
Она вздохнула, потерла глаза и отодвинулась от стола. Хватит жалеть себя. Ты жива. У тебяе есть Вольф. Ты сможешь сбежать… если только придумаешь, как.
Атмосфера в коридоре царила угрюмая, и Эдриенн, занервничав, осветила фонариком всю его длину. Портреты все еще были залиты кровью. Половина дверей была открыта, а их темные внутренности были скрыты от света ее фонаря. Дверь в спальню Эдит находилась напротив, ее богато украшенная бронзовая ручка поблескивала в темноте. Я больше не хочу переступать порог этой комнаты. Даже когда я пыталась полюбить Эдит, мне было неприятно там находиться. Черная одежда, темные занавески, фраза, нацарапанная над ее кроватью…
ПОМНИ СВОИ СЕКРЕТЫ
Эдриенн замерла на полпути к лестнице, а ее глаза расширились. Эдит вырезала послания, чтобы напоминать себе о чем-то. «Никаких зеркал» – везде, где можно было бы повесить зеркало. «Сегодня пятница, зажги свечу» – на обеденном столе, где Эдит могла видеть эту фразу каждый вечер. «Зажги свечу, твоя семья все еще мертва» – на двери, ведущей на чердак. Все эти послания были размещены с умыслом. «Помни о своих секретах» – эти слова были вырезаны у нее в изголовье. А что, если они оказались там не просто так?
Она повернулась к двери в спальню. От страха по коже побежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом. Она не хотела возвращаться в комнату Эдит, но возможность понять мотивы призрака могла бы очень помочь, когда на кону стояли побег или смерть.
Эдриенн порылась в кармане куртки, чтобы убедиться, что кухонный нож все еще там, сжала дверную ручку потной ладонью, повернула ее и вошла внутрь. Шторы были задернуты, но сквозь них все еще пробивался лунный свет. Лучи пересекали комнату, падая на ковер, кровать и рассеиваясь по стене. Вся остальная часть комнаты была полна плавающих теней и неясных силуэтов. Эдриенн подняла фонарик и осветила комнату. Свет отразился на полированном деревянном шкафу, стойках кровати и письменном столе. Насколько Эдриенн могла судить, она была здесь одна.
Девушка вздернула подбородок, вдохнула и закрыла за собой дверь. В комнате, так хорошо защищенной от солнца, было очень холодно. Эдриенн слышала свое дыхание, тихое шуршание ковра под ногами и слабый скрип, доносившийся сверху, когда дерево двигалось.
Ей пришлось пройти мимо шкафа, чтобы добраться до кровати, и она заглянула в открытую дверь. Черный шелк и вуали блеснули в луче фонарика. Эдриенн задумалась, удалось бы ей отыскать платье призрака из зеркала, но она оставила эту мысль. Она не хотела прикасаться ни к каким личным вещам покойницы.
Кровать осталась такой же, какой она ее запомнила. Темный балдахин свисал со столбиков кровати, обрамляя вмятину на матрасе, где Эдит спала каждую ночь. В изголовье, прямо над подушкой, были нацарапаны слова: «ПОМНИ СВОИ СЕКРЕТЫ».
Она видела их каждый вечер перед сном. Эдриенн протянула руку, чтобы дотронуться до исцарапанного дерева. Эта фраза была над ней, когда она спала. Для нее было важно помнить об этом. Но какие секреты она имела в виду?
Как бы сильно не претила ей мысль нарушать пространство Эдит, Эдриенн не могла уйти, пока был шанс, найти что-то, что могло ей помочь. Она открыла ящики прикроватного столика и осмотрела их содержимое. В верхнем ящике лежал исторический роман, пара очков для чтения и Библия. Эдриенн скосила глаза на книгу в кожаном переплете. Зачем ей Библия после всего, что она сделала? Священное Писание и оккультные воскрешения не очень-то совместимы.
Она заглянула во второй ящик, но он был полон нижнего белья, поэтому она быстро его закрыла. Нижний ящик был пуст. Эдриенн подавила вздох и закрыла его.
Неужели я хватаюсь за соломинку? Может быть, Эдит не оставила больше никаких подсказок. Возможно, одного ночного напоминания было достаточно.
Повинуясь импульсу, Эдриенн придвинулась ближе к кровати, нагнулась над подушкой и посмотрела в потолок. Именно так лежала бы Эдит каждую ночь. Там, на самом верху балдахина, среди пыльной ткани, лежала маленькая деревянная коробочка.
Эдриенн ахнула и потянулась за ней. Коробка была красивой – резной, из темного дерева с маленькой золотой защелкой спереди. На секунду Эдриенн испугалась, что шкатулка будет заперта, но крышка легко поднялась, а внутри оказались секреты Эдит.
Глава 38
Воспоминания
Эдриенн села на пол, скрестив ноги, и выложила содержимое коробки на пыльном ковре. Щелкая суставами, Эдит прошла под окном, и Эдриенн, почувствовав, что вторглась на чужую территорию, затаила дыхание. Постукивание в стену исчезло, когда труп двинулся дальше. Эдриенн облегченно вздохнула и подняла фонарик, рассматривая предметы из шкатулки.
Коробка была полна газетных вырезок. Эдриенн пролистала их и насчитала по меньшей мере двадцать. Статьи, которые Эдит вырезала из «Хроник Ипсона». Она их сохранила.
Под вырезками лежал маленький потускневший медальон. Она открыла его и увидела знакомое лицо: мать Эдит, женщина с каштановыми волосами, у которой оторвали челюсть. Эдриенн почувствовала легкое беспокойство от того факта, что Эдит сохранила подобное воспоминание после убийства своей семьи.
Она развернула газетные вырезки и быстро прочитала верхнюю из них. Поговорив с Грегом из кафе и увидев, что стало с портретами, она не обнаружила в статьях ничего нового. В них описывалось обнаружение тел, использовались такие фразы, как «ужасная резня» и «бесчеловечное варварство», без упоминания каких-либо кровавых подробностей, а горожан призывали запереть свои двери и быть бдительными, поскольку убийца все еще был на свободе.
Только последний абзац заставил Эдриенн остановиться.
Как хорошо известно жителям нашего прекрасного города, Эшберны долгое время были источником споров – будь то из-за болезни и затворничества Чарльза Эшберна или из-за осуждения их методов воспитания детей. Поскольку останки пяти тел были вывезены из поместья, автор рискнул предположить, что конец легендам об Эшберне еще не положен.
