Прекрати. Ты пугаешь себя по пустякам. Вольф просто испугался, а снаружи все стихло – вот и все. Должно быть, у окон здесь хорошая звукоизоляция или что-то в этом роде…
Внезапно, словно по невидимому сигналу, лес ожил. Птицы закричали и взлетели в воздух, сотнями вырываясь из ветвей с неистовым стрёкотом крыльев. Пронзительно зажужжали насекомые. Где-то глубоко в чаще вскрикнуло какое-то животное – наверное, это была лиса. В своем убежище взвыл Вольфганг. Шум, поначалу напоминавший глухой ропот, становился все громче и сильнее и превратился в один из самых ужасных звуков, которые она когда-либо слышала.
Эдриенн зажала уши руками и упала на колени. Происходило что-то кошмарное, и хотя она не понимала причину, она чувствовала, как приближается нечто, грозящее поглотить и уничтожить само ее существо. Землетрясение, цунами или Армагеддон…
Звук начал стихать. Вольфганг задыхался, и его вой превратился в рычащее шипение. Крики стихли, птицы разлетелись насколько далеко, что их уже невозможно было услышать, а стрекот насекомых затих. Эдриенн медленно опустила руки и открыла глаза. Ее трясло, хотя ничего не произошло. Дом стоял на месте, никаких пожаров, гигантских волн или астероидов, пролетевших над окрестностями не случилось. Если Судный день и настал, Эшберн весьма достойно устоял.
Вольфганг продолжал рычать из своего укрытия, но уже не так громко, он просто напоминал о себе, а не реагировал на неожиданную опасность. Пару долгих минут Эдриенн простояла на коленях на полу, но явление не повторилось. Наконец, она поднялась, медленно, словно одно неверное движение могло все испортить, и выглянула в окно.
Мир вновь был неподвижен, но тишина уже не была столь оглушительной. Эдриенн слышала, как деревья стонали под напорами ветра, а в двух метрах от окна трещал сверчок.
– Что ж, – Эдриенн вытерла вспотевшие ладони о джинсы. Грудь словно славило тисками и она попыталась отдышаться. – Это безумие какое-то.
Вольфганг вышмыгнул из своего укрытия. Сердито взглянув на хозяйку, словно та была причиной его испуга, и должна была понять, как плохо поступила, кот вернулся к камину с упрямством животного, которое слишком привыкло к теплу и комфорту, чтобы продолжать свое существование без них. Эдриенн подождала, пока Вольф займет свое место, и вновь опустилась в кресло возле камина. Ощущая себя немного потрясенной, она дрожащими руками взяла чашку. Чай был уже чуть теплым, но она все равно его выпила. Ей был необходим кофеин.
Что это было, черт возьми? Я бы решила, что это землетрясение, но ничего не тряслось. Что могло так взволновать птиц за окном и Вольфганга, чего я даже не почувствовала? Может, какая-то страна объявила нам войну и сбросила атомную бомбу? Эти бомбы вообще так работают?
От такой мысли по коже Эдриенн пробежал холодок, и она неожиданно захотела осмотреть улицу получше. Если, не дай бог, что-то случилось с городом, она бы не узнала этого, потому что деревья, окружавшие дом, закрывали весь вид. Но если добраться до окон выше, чтобы взглянуть поверх леса…
– Будь здесь, приятель, – сказала Эдриенн коту, который совершенно не обращал на хозяйку внимания. Вытащив из чемодана куртку, она закуталась в нее и вышла из комнаты отдыха.
Свет в прихожей был все еще включен, но лампочка была настолько грязной, что, направляясь к лестнице в задней части дома, Эдриенн подумала, что бредет в сумерках. У подножия лестницы стоял маленький круглый столик. На нем примостились аккуратно расставленные на кружевной салфетке старая масляная лампа, спичечный коробок и металлическая банка. Как-то странно было оставлять тут лампу. Может, в Эшберне часто случаются перебои с электричеством?
Эдриенн прошла мимо столика и принялась подниматься по лестнице. Старые деревянные ступени заскрипели под ее весом, а шум, казалось, поднимался вместе с ней по узкой лестнице и разносился по верхним этажам.
Тьма, просочившаяся со второго этажа, поглотила Эдриенн, когда она покинула часть дома, куда еще достигал свет из прихожей. За углом, где лестница упиралась в стену, была кромешная темнота. Девушка прищурилась, пытаясь разглядеть очертания ступенек и молясь, чтобы на них не оказалось выбитых досок и торчащих гвоздей, и дотронулась кончиками пальцев до стены, чтобы сориентироваться в пространстве.
На вершине лестницы, наконец, появилась площадка, и Эдриенн облегченно вздохнула. Ее опять трясло, отчасти из-за рискованного подъема, отчасти от произошедшего только что. Ей потребовалась минута, чтобы осознать, что вверху лестницы не было выключателя.
Эдриенн вытянула руку, провела вверх-вниз по обоям, но не нашла и следа переключателя. В голову пришла мысль, которая показалась ей нелепой.
Не может быть. Это просто нелепо. Переключатель мог быть в самом конце коридора.
В одно из окон проникал лунный свет, и Эдриенн прищурилась, пытаясь разглядеть смутные силуэты. Девушке показалось, что она увидела приставные столики и огромные картины на стенах, но она не была в этом уверена.
Лампа, оставшаяся внизу, не давала ей покоя. Ее оставили так удачно, что Эдриенн могла буквально представить, как ею освещали верхние этажи.
Но в комнатах внизу было электричество. Почему же свет на нижних этажах был, а на верхних нет?
Она вновь взглянула на пустую стену и шагнула к ближайшей двери. Та открылась с протяжным скрипом. Эдриенн сунула руку в проем и ощупала стену, но не нашла никаких пластиковых переключателей.
– Да вы издеваетесь. – Она бросила последний недоверчивый взгляд на стену у верхней ступеньки лестницы и потопала обратно вниз.
Дом был невероятно стар. Стар настолько, что был построен до того, как электричество стало общедоступным. Вероятно, сооружение было слишком ненадежным, чтобы протянуть провода через стены верхних этажей. Или, быть может, Эдит могла позволить себе обеспечить электричеством только часть дома.
Эдриенн спустилась вниз и взглянула на столик. Лампа все еще ждала ее там. Стекло слегка помутнело от дыма и налипшей грязи, а рядом лежала почти полная коробка спичек. Девушка потратила несколько минут, пытаясь понять, как снять стеклянную колбу, чтобы добраться до фитиля, затем обнаружила, что масло почти закончилось. Внутри металлической банки, плескалась жидкость. Эдриенн открутила крышку.
Девушка понятия не имела, сколько масла лить в лампу. Последнее, чего ей хотелось – чтобы хрупкая вещица взорвалась в ее руках, но потерять единственный источник света в темном коридоре было еще хуже. Она зажгла фитиль, подождала, пока пламя стало ровным, затем опустила стеклянную колбу на место.
Свет лампы распространялся недалеко, но благодаря ему подниматься по лестнице стало гораздо легче. Когда она добралась до площадки второго этажа, ей удалось разглядеть обстановку в коридоре.
На стенах висели картины в вычурных позолоченных рамах. Поравнявшись с ними, Эдриенн пристально вгляделась. Это были портреты. Оглядев несколько картин, она поняла, что это были портреты одной и той же семьи: мужчина, две женщины и девочка. На некоторых они были изображены вместе – либо только мужчина и пожилая женщина – но большинство картин были индивидуальными портретами.
