В исследовательской литературе данный вопрос решается отрицательно. В частности, П.С. Стефанович утверждает: «Прямое указание в известии о „сторожах“ на Зарубском броде, что Шварн был боярином, свидетельствует против его княжеского достоинства». Что же касается, согласно поздним данным, принадлежности Марии к княжескому роду, то «именно это утверждение легче всего объясняется как позднейший домысел, имевший в виду повышение статуса жены великого князя Владимирского»
[263].
Между тем на Руси вплоть до конца XIV в. существовала традиция, когда князь (потомок Рюрика или выходец из других земель) при переходе на службу к другим владетельным князьям утрачивал свой княжеский титул. Самый знаменитый пример подобного рода – князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, один из воевод засадного полка на Куликовом поле, чей удар обеспечил победу русских войск. В раннем московском летописании он упоминается трижды, в статьях под 1371, 1376 и 1379 гг., причем в двух последних случаях с княжеским титулом
[264]. Лишь с начала XV в., после перехода на московскую службу потомков великого князя Гедимина (в лице князей Патрикеевых), выходцы из других княжеств стали сохранять свой титул.
Появившись в середине XII в. на службе у черниговских князей Шварн, следуя тогдашнему обычаю, вынужден был сложить свой княжеский титул. Но память об этом сохранялась долгое время, и не случайно, что летописцы XV–XVI вв. имели определенные основания титуловать отца Марии «князем».
Наше предположение подтверждает поздняя Никоновская летопись, добавляющая к сообщению 1167 г. Ипатьевского свода любопытные подробности: «Того же лета половци воеваша Русь, и убиша дву богатырей, Андрея Жирославича и брата его Шварня, за Переславлемъ; сестричичя же ихъ, такоже Шварня нарицаемого, плениша, и много множество христианъ пленивше отъидоша во своа»
[265]. В этой связи особый интерес для нас представляет именование Шварна и его брата Андрея Жирославича «богатырями»
[266]. «Словарь русского языка XI–XVII вв.» к слову «богатырь» дает два определения. Одно из них – храбрый воин, витязь. Но более распространено было другое – начальник войска, воевода (у восточных народов). Часто оно писалось при имени знатного человека. При этом в русских летописях оно употреблялось и в форме богатырь, и как богатур
[267].
В современном осетинском языке до сих пор известно слово «багатар». Оно означает «храбрый», «богатырь». Первоначально этим термином аланы обозначали титул военного вождя. Впервые он встречается в сохранившихся грузинских источниках в середине V в. По мнению некоторых филологов, он происходит от персидского слова baxodur, хотя известный знаток осетинского языка В.И. Абаев полагал, что он идет из тюркских языков (ср. турецк. bahadir – герой). Последующие исследования подтвердили правоту данного предположения. Кроме алан, титул «багатар» носили некоторые из хазарских каганов, этим же словом назывались военачальники в раннем Болгарском государстве
[268]. Отметим, что один из полководцев Чингисхана Субэдэй, руководивший монголами в битве на Калке (1223), в источниках часто упоминается как Субэдэй-Баатур и Субэдэй-Бахадур. В отдельных случаях данный термин использовался как имя собственное. В этой связи укажем на легендарного Багатара, родоначальника осетин, чье имя часто встречается в генеалогических преданиях этого народа
[269].
В своем исходном значении термин «багатар» использовался как титул аланской аристократии. Но какое слово следует употреблять для его перевода на русский язык? Первое слово, что приходит на ум, – князь. Именно его использовали в Древней Руси для обозначения представителей аристократии. Однако здесь возникают определенные трудности. Дело в том, что применительно к истории алан в тех же грузинских источниках известен и другой термин: «мтавар [князь] овсов». Титул «багатар» считался более высоким, что подтверждается свидетельством жившего в X в. Ибн Рустэ, согласно которому «царь алан назывался багатар, каковое имя прилагается к каждому из их царей»
[270]. Очевидно, именно с этой трудностью перевода титула столкнулись летописцы XV–XVII вв., когда одновременно именовали отца Марии Шварна то «князем», то «королем» (как это делает Тверская летопись)
[271].
Где княжил Шварн?
Но если отец Марии когда-то был владетельным князем, то встает закономерный вопрос: где находилось его княжество? Ответ на этот вопрос дают летописцы XV–XVII вв., именующие Марию Шварновну дочерью «чешского князя». Уже в наши дни, в 2004 г., Т.В. Дадианова первой предположила, что Мария могла происходить «из Зихии – Кубанской Чехии…»
[272]. При этом она опиралась на замечание известного историка Кавказа академика П.Г. Буткова (1775-1857) в его статье «О браках князей русских с грузинками и ясынями в XII веке», в которой он упоминает в качестве отдельной области «Зихию, или Кубанскую Чехию»
[273].
