Тем не менее тот факт, что половецкая агрессия 30-40-х гг. XII в. окончательно отделила Тмутаракань и все Приазовье от основной территории Руси, привел к серьезным изменениям во внутренней структуре Тмутараканского княжества. При сохранении верховенства власти Византии и русских князей все большую роль начинает играть знать из местных народов, в частности ясов, живших до этого на Дону, но под напором половцев вынужденных отойти в пределы русских княжеств, включая и Тмутаракань
[306].
Очевидно, одним из таких князьков, правивших в Тмутаракани в условиях русско-византийского совладения, являлся Шварн. Еще в первой половине XIX в. французским исследователем П.А. Жобером была высказана мысль о том, что касожские или ясские правители могли получить здесь власть благодаря бракам с русскими князьями Тмутаракани
[307]. В определенной мере это подтверждает находка в Тмутаракани свинцовых печатей некоего Михаила Матарха (его родовое имя Матарх происходит от топонима Матарха), которые ранее приписывались князю Олегу-Михаилу, но, по мнению В.Н. Чхаидзе, относятся к XII в.
[308]
К сожалению, летописи, фиксирующие те или иные действия Шварна в промежутке между 1146 и 1167 гг., молчат о том, как он появился на Руси. Определенную ясность вносят известие поздней Никоновской летописи, сообщающей, что у него был брат Андрей Жирославич
[309], а также упоминавшееся выше показание Ипатьевской летописи, называющее дочь Шварна «ясыней», т. е. принадлежащей к народу ясов
[310].
Это позволяет в некоторой мере пролить свет на расстановку сил во время русско-византийского конфликта 1116 г. по поводу Тмутаракани. В этом споре на стороне Византии выступили половцы, тогда как ясы поддержали русских князей. В этом плане крайне важно свидетельство Лаврентьевской летописи, что сын Мономаха Ярополк «ходи на Половьчскую землю к реце зовомеи Донъ, и ту взя полонъ многъ и 3 городы взяша половечскые: Галинъ, Чешюевъ и Сугровъ и приведе с собою ясы и жену полони собе ясыню»
[311].
Вполне вероятно, что среди пришедших вместе с Ярополком на Русь ясов оказался и отец Шварна, которого, судя по отчеству его брата, звали Жирославом. Не исключено, что он мог быть родичем жены Ярополка. Говорить о приходе на Русь в 1116 г. самого Шварна не приходится, так как известное генеалогическое правило указывает, что на деятельность одного поколения обычно приходится 30 лет.
Поскольку в первой половине XII в. в условиях половецкого натиска у русских князей уже не хватало сил на оборону Тмутаракани, их роль взяли на себя полувассальные ясские князья, одним из которых являлся Шварн и его отец.
Но каким образом оказались связаны судьбы Шварна и Всеволода Большое Гнездо? Обратимся вновь к летописному известию 1167 г., в котором Шварн упоминается в последний раз. Ипатьевская летопись очень кратка и ничего не сообщает о его гибели: «Том же лете яша половци Шварна за Переяславлемъ, а дружину его избиша и взяша на нем искупа множьство»
[312]. В отличие от нее поздняя Никоновская летопись более подробна и сообщает детали: «Того же лета половци воеваша Русь, и убиша дву богатырей, Андрея Жирославича и брата его Шварня, за Переславлемъ; сестричичя же ихъ, такоже Шварня нарицаемого, плениша, и много множество христианъ пленивше отъидоша во своа»
[313].
Поскольку, как нам известно, у Шварна не было сыновей, а только дочери, вскоре после этих событий, очевидно, встал вопрос о том, кто будет наследовать ему в Тмутаракани? Вследствие юридического статуса Тмутаракани этот вопрос должен был решаться при согласии двух совладельцев данной территории – черниговских князей и Византии. Здесь свое веское слово, несомненно, сказала мать Всеволода, по свидетельству Густынской летописи, приходившаяся дочерью византийскому императору Мануилу Комнину. Потерявшая во время авантюры под Аскалоном двух своих сыновей, она стремилась устроить двух младших – Михалко и Всеволода.
Но каким образом, помимо желания матери, Всеволод мог претендовать на Тмутаракань? Единственным способом этого мог стать брак Всеволода с одной из дочерей Шварна. Подобные примеры известны в то время. Скажем, в середине XIII в. Ярославское княжество перешло к смоленскому князю Федору Ростиславичу Черному, женившемуся на Анастасии, дочери последнего ярославского князя Василия Всеволодовича, не оставившего наследников по мужской линии. Если наши рассуждения верны, то свадьбу Всеволода и Марии следует датировать временем около 1168 г.
Именно после этого у Всеволода появилась своя дружина, с которой он в том же 1168 г. появился в Южной Руси. С учетом этого фактора Андрей Боголюбский вынужден был примириться со сводным братом, изгнанным им же самим несколько лет назад. Свою роль сыграло и то, что за Всеволодом и Михалком стояли черниговские князья, позднее, уже после гибели Андрея Боголюбского, приложившие немало усилий, чтобы Михалко и Всеволод получили верховенство в Северо-Восточной Руси.
Кем был Шварн по происхождению?
Для окончательного решения этого вопроса нужно напомнить, что летописи по-разному отвечают на него. Ранняя Ипатьевская летопись прямо называет сестру Марии «ясыней»
[314], тогда как поздние летописцы XV–XVII вв. упорно именуют ее «чешской княжной»
[315]. В соответствии с этими свидетельствами исследователи заняли прямо противоположные позиции, именуя Марию то «яской», то «чехиней». Некоторый компромисс попытались найти А.Ф. Литвина и Ф.Б. Успенский, предположив, что дочери Шварна происходили от двух его разновременных браков, отделенных друг от друга шестью годами, первый из которых мог быть заключен с женщиной чешского происхождения, а второй – ясского. Правда, авторы предположения о том, что матери двух сестер принадлежали к двум разным этносам, не учли одного важного обстоятельства – в Древней Руси этническая принадлежность детей определялась по отцу. К тому же проделанный нами разбор хронологических «несообразностей» Лаврентьевской и Ипатьевской летописей показывает, что браки Марии и ее сестры оказываются отделенными друг от друга не шестью годами, а меньшим сроком, что делает крайне неубедительной версию о рождении «ясыни» от второго брака Шварна.
