– Иногда на внутренней стороне окон висят сосульки, – сказала Стелла. – Матрона считает, что для здоровья полезно держать окна открытыми, понимаешь.
– Свежий воздух, девочки! – сказала Нора, подражая матроне. К сожалению, как раз в этот момент на пороге появился оригинал.
Матрона была низенькой, не намного выше Джастис, но по какой-то непостижимой причине она казалась гигантской. Она нависла над внезапно притихшими девочками.
– Что ты говорила, Нора?
– Ничего, матрона.
– Надеюсь, вы постараетесь на славу. Постели заправить, волосы причесать и поднять.
Её глаза блестели чуть ли не маниакальным рвением. Или это катаракта – Джастис не смогла разобрать.
Когда матрона ушла, Ева захихикала, и вскоре Стелла, и Нора, и даже Джастис не удержались и присоединились к ней. Как приятно смеяться, подумала Джастис, хотя смех резко прервался, как только Роуз вернулась в комнату, и Джастис сбежала в ванную.
Стелла оказалась права – в ванной так холодно, что зуб на зуб не попадает. При дневном свете тут оказалось ещё противнее: трещины на плитках, потолок весь облупился, зелёная плесень потихоньку захватывала раковину. Джастис почистила зубы и скорчила страшную рожицу в старое, замызганное зеркало.
– Ты справишься, – произнесла она вслух.
Её голос эхом отразился от стен, и изо рта вырвались клубы пара.
Вернувшись в спальню, она заправила постель по примеру остальных Сипух. Прошлым вечером она заметила, что одна половица под кроватью расшаталась, и теперь тайком опустилась на колени, приподняла её и просунула под неё дневник. Затем встала, привела себя в порядок и подошла к высокому окну в дальнем конце комнаты. Над топями поднималось солнце, но туман ещё не рассеялся, отчего у Джастис появилось такое странное чувство, будто она высоко над облаками. Она вспомнила непонятный мерцающий свет, который заметила прошлой ночью, и вытянула шею, чтобы разглядеть башню примерно в двухстах ярдах от неё, неожиданно зловещую в бледных предрассветных лучах.
– Откуда в башне привидения? – спросила она, обернувшись к девочкам.
Она не верила в призраков, но ни секунды не сомневалась, что в Хайбери-хаус масса любопытных историй о безголовых духах, громыхающих цепях, и таинственных дамах в белых развевающихся одеждах. Она снова взглянула на башню. Может, это лишь игра света, но вдруг ей показалось, что она заметила вспышку в одном из узких окон, будто кто-то поднёс зеркало к солнцу.
Ева взвизгнула.
– Это такая страшная история. Там умерла девушка, много лет назад, и иногда по ночам слышно, как она плачет. Расскажи ей, Нора, ты мастер по историям с призраками.
Нора поправила очки и собралась начать, как вдруг вмешалась Роуз:
– У нас нет на это времени. Поспешите, а то опоздаем к завтраку.
На завтрак была каша, серая и неаппетитная. Но Джастис умирала с голоду и, как ни странно, доела её до конца. А ещё были тосты, и даже повариха Хайбери-хаус не сумела их испортить. Девочкам не разрешалось приступать к еде, пока Хелена Блисс не встанет и не прочтёт молитву.
– Benedictus benedicat.
– Это латынь, – прошептала Ева. – Ты знаешь латынь, Джастис? По-моему, нет предмета хуже.
– Мама научила меня немного, – сказала Джастис. Мама изучала античную литературу, древнегреческий и латынь в Оксфорде перед войной, хотя ей не позволили сдавать экзамены, потому что она женщина. Джастис не хотела говорить о маме, поэтому сменила тему.
– Как вы оказались в Хайбери-хаус? – спросила она, не обращаясь ни к кому в особенности. Она размышляла об этом ночью. Как такое получается, что родители отправляют свою родную дочь в такое уединённое место, на самом отшибе Ромни-марш?
– Мама здесь училась, – сказала Роуз, будто это всё объясняло. – Мисс де Вир преподавала тогда английский. Она только начала работать.
Мисс де Вир была директрисой, её имя аккуратными золотыми буквами значилось на воротах.
– Моя мама тоже здесь училась, – сказала Ева. – Мои старики за границей, так что я торчу тут с детского сада.
– Хайбери-хаус – совершенно особая школа, – сказала Роуз. – И жутко дорогая.
– Я на стипендии, – сказала Стелла. – У родителей нет денег.
– Тут нечем гордиться, – сказала Роуз.
– Вообще-то есть, это ведь значит, что Стелла очень умная, – сказала Джастис и с удивлением заметила благодарную улыбку Стеллы.
Роуз откинула волосы.
– А ты почему здесь, Джастис?
– Отец знаком с мисс де Вир, – сказала Джастис. Она точно не знала, как и почему отец познакомился с директрисой, но признаваться в этом не собиралась.
Роуз хотела сказать что-то, но прикусила язык, потому что к их столу подошла девушка в форме горничной.
– Берегись, – шепнула Роуз, – вот и Чокнутая Дороти.
Горничная, ненамного старше Джастис, остановилась возле их стола.
– Мне поручено отвести мисс Джонс к мисс де Вир.
– Вот же она, – сказала Роуз громко и демонстративно показала на Джастис.
– Удачи, Джастис, – шепнула Стелла, когда она встала.
Пока она шла за Дороти под пристальным взглядом четырёх сотен любопытных глаз, Джастис задумалась: почему ей пожелали удачи?
Глава 4
Кабинет мисс де Вир находился на самом верху Южной сторожевой башни. Идеальный способ подчеркнуть превосходство директрисы, подумала Джастис. Если верить Сипухам, верхние комнаты в трёх других башнях заперты, «чтобы никто не залез на крышу». Джастис попробовала вспомнить расположение здания: кухня, столовая, зал собраний, библиотека и большой зал – на первом этаже, классные комнаты на втором, а спальни на третьем. Но Дороти выбрала совершенно другой маршрут, по бесконечным коридорам и закрученным лестницам.
– Подожди, – сказала Джастис, когда Дороти юркнула за угол. Она хотела поговорить с ней, возможно, она важный свидетель таинственной гибели служанки. – Что за спешка?
Дороти обернулась. У неё было маленькое заострённое лицо с тревожно бегающими глазками и русые волосы, собранные в пучок.
– Мисс де Вир велела прийти немедленно, – шепнула Дороти и продолжила путь чуть ли не бегом.
Джастис нагнала её.
– Какая она, мисс де Вир? – спросила она.
Дороти глянула через плечо.
– Она директриса, – сказала служанка, будто это лучший ответ на вопрос. Возможно, так оно и есть.
– Мне так жаль Мэри, – сказала Джастис невинным голосом. – Вы с ней дружили?
На этот раз Дороти остановилась. Развернулась и уставилась на Джастис, её глаза стали круглыми, как плошки.
– Я тут ни при чём.
