Каз ухмыляется и слегка ударяет своего спутника по плечу.
– Да, Бриан, она хорошенькая. А теперь можешь закрыть рот.
Бриан моргает и берет себя в руки.
– Мы, хм, готовы выступать по первому приказу.
Он склоняет голову, но его взгляд то и дело возвращается ко мне.
Каз делает глубокий вдох.
– Отлично. Я согласен с твоим планом, Сабина. – Его красивая улыбка стирает всю мою досаду из-за происходящего. – Пойдем спасать Аилессу.
45. Бастьен
Я проворачиваю колесо над штоком, пока последний моток веревки не устремляется вниз. Мы решили, что первой спустится Аилесса, чтобы сохранить силы для переправы.
Вокруг меня царит полнейшая тьма. Единственный фонарь мы закрепили на конце веревки. И вскоре он исчезает внизу.
Я выжидаю несколько минут, а затем слегка дергаю веревку. Но она все еще натянута под весом Аилессы. Почему она не отпускает ее? Мне хочется окликнуть ее, но вряд ли она меня услышит.
Переступив с ноги на ногу, я вновь тянусь к колесу, чтобы начать поднимать Аилессу обратно. Но тут натяжение ослабевает. Она отпустила веревку.
Или упала.
Сердце колотится в груди. Ведь бесполезно пытаться докричаться, пока я не окажусь внизу.
Не теряя времени, я хватаю веревку и прыгаю в шахту. А затем пытаюсь как можно быстрее спуститься вниз. Веревка грубая. И уже метров через пятнадцать на руках появляются волдыри. А после восемнадцати мышцы начинают гореть огнем. Я стараюсь дышать размеренно, но продолжаю спускаться вниз.
Двадцать один метр. Двадцать четыре. Двадцать семь… И тут веревка заканчивается. Я крепко сжимаю ее в руках и смотрю вниз.
– Аилесса? – кричу я.
Пот стекает по моему лбу.
– Аилесса!
– Бастьен!
Облегчение захлестывает меня. Ее голос приглушается известняковыми стенами, но вряд ли она находится далеко. И наконец мне удается разглядеть тусклое кольцо света в конце штока.
– Как веревка закончится, прыгай! – кричит она.
Я спускаюсь еще ниже и повисаю на крюке. А затем, не раздумывая, отпускаю его. Потому что доверяю ей.
Падение не длится долго. И мне даже не приходится кувыркаться, чтобы смягчить приземление. Как только я касаюсь ногами пола, Аилесса шагает ко мне и переплетает пальцы. Я целую ее, а затем оглядываюсь вокруг.
– Ты видишь мост? – спрашиваю я.
Нас больше не окружают стены штока. Мы находимся в огромной пещере. Она поднимает фонарь. В нескольких метрах от нас земля обрывается темной пустотой.
– Думаю, да.
Я прохожу вслед за ней метров двадцать вдоль изогнутого края ямы. Под нашими ногами тянется полоса из символов с изображением полной луны. А у подножия каменной тропы изображен символ моста над землей. Мост души.
– Вот только непонятно, куда он ведет и сколько еще скрывается в темноте.
Я открываю рот, чтобы предложить ей прогуляться по мосту, но тут замечаю незажженный факел в держателе в нескольких шагах от нас. Я направляюсь к нему и провожу рукой по ткани в верхней части палки. Она покрыта чем-то липким, похожим на смолу, но при этом имеющую какой-то странный сладковатый запах. Что бы это ни было, оно не высохло за несколько лет, а может, десятилетий или даже столетий.
Аилесса достает свечу из фонаря и протягивает мне. Я поджигаю факел. Тут же зажигается пламя, которое совершенно не дает дыма.
– Смотри, тут есть и другие.
Она указывает на два ближайших канделябра в стене. А когда мы зажигаем и их, то замечаем еще несколько факелов, так что мы продолжаем идти вдоль округлой ямы, примерно до середины круга, пока не зажигаем их все. По крайней мере, теперь нам удается разглядеть, что находится на другой стороне… – изогнутая каменная стена, но естественного происхождения.
Она примерно метров тридцать в высоту, а затем упирается в потолок пещеры. И еще испещрена заколоченными туннелями, каждый из которых ведет на разные уровни катакомб и шахт над нами. Видимо, люди прокладывали их не понимая, что попадут в эту пещеру. Но что самое странное, на нашем уровне нет ни одного туннеля.
– Ничего не понимаю. – Я внимательно рассматриваю тридцатиметровую яму и мост, протянувшийся через нее. – Там же тупик. – Нет даже широкого выступа, как на этой стороне, чтобы можно было стоять на нем. – А где же Врата Загробных миров, которые ты должна открыть?
Аилесса с благоговением смотрит на дальний конец моста.
– Они не появятся, пока я не сыграю песнь сирены.
Я киваю, словно все прекрасно понимаю. Но думаю, это случится, когда увижу их своими глазами.
Я пристальнее вглядываюсь в мост. Он шириной метра полтора… гораздо уже, чем сухопутный мост, который я видел в новолуние. И толщиной столько же. А под мостом лишь темнота. Похоже, из-за ветра или воды были уничтожены остатки камней. Вот только здесь нет ни ветра, ни воды, а скала из прочного известняка, а не песчаника. При мысли об Аилессе, стоящей на таком хрупком мосту, мой пульс учащается.
– Как думаешь, уже полночь? – спрашиваю я.
– Почти.
– Готова?
– Да, – без малейших сомнений отвечает она. – Но ты должен оставаться на выступе. Скованные могут напасть на тебя и сбросить в яму.
Как же меня раздражает то, что я не вижу этих монстров.
– И будь осторожнее с порохом, а то разрушишь мост.
Я киваю, неохотно снимая оба рюкзака с плеч. А затем отодвигаю их подальше, к стене выступа. Я надеялся, что взрыв пороха поможет удерживать Скованных от моста. И собирался поджигать бочки по очереди, как только Аилесса скажет, что Скованные приближаются к нам. Но выступ оказался таким маленьким, что мост может разлететься на куски.
– А что будет, если кого-то из мертвых скинуть в яму?
Она задумчиво хмурит лоб.
– Не знаю. Но они точно переживут это падение. А затем поднимутся обратно. Как бы глубоко они не упали.
Это обнадеживает.
Мы подходим к началу моста и, остановившись, смотрим друг на друга. Лицо Аилессы покрыто синяками и ссадинами из-за драки со Скованным. Глаза цвета умбры в свете факелов кажутся янтарными, а губы из-за поцелуев слегка потемнели. Но она никогда не выглядела более красивой.
Я обхватываю ее затылок и притягиваю к себе. А затем целую дольше, чем следовало бы. Знаю, у нас мало времени, но мне не хочется ее отпускать. Дурное предчувствие нарастает внутри, будто это последняя возможность обнять ее.
Наконец, я отстраняюсь.
– Будь осторожна, – шепчу я, нежно касаясь ее лица.
Слезы жгут мне глаза. И я едва могу сдерживать их.
