– Что ты делаешь? – требовательно спрашивает он.
– Скажешь еще хоть слово, и я тебя убью. – Ее голос звучит спокойно и уверенно.
– Не того парня? – повторяет за подругой Аилесса. – О чем ты?
Сабина подталкивает парня на шаг вперед.
– Вот твой amouré, Аилесса.
– Но ты же была моей свидетельницей на Кастельпонте, – возражает Аилесса. – И видела, как Бастьен вступил на мост.
– Но это не означает, что он твой amouré, – говорит Одива. Она больше не пытается вонзить нож мне в грудь, но продолжает сопротивляться нашим попыткам оттолкнуть его. – Любой человек может вступить на мост.
Аилесса смотрит на мать, а потом на Сабину так, словно те сошли с ума.
– Но… Бастьен пришел, когда я играла на костяной флейте.
– Он хотел убить тебя, – говорит Сабина.
– Но он соблазнился мной. Я видела это в его глазах.
Сабина качает головой.
– Любой мужчина влюбился бы в тебя, Аилесса.
Мое сердце бьется быстрее. И я бросаю оценивающий взгляд на парня в руках Сабины.
Он красив. И явно богат. Но неужели он родственная душа Аилессы? Это невозможно.
Или возможно…
Мой взгляд скользит по каштановым волосам Аилессы, которые выбились из-за яростного сражения с мертвыми. От ее вида просто захватывает дух.
– Это правда, – шепчу я.
Ее глаза наполняются болью.
– Почему ты с ними соглашаешься? Мой amouré не этот парень, а ты. И мне все равно, что они говорят.
– Разве мы не этого хотели? – спрашиваю я. Жаль, что мы не можем поговорить наедине и без ножа у моей груди. – Если мы не родственные души, то теперь нам не грозит смерть. И мы можем быть вместе.
Аилесса замолкает, всматриваясь в мои глаза.
– Но ведь именно ты предназначен мне. Я никогда больше никого не полюблю. Зачем богам… – Она бросает злой взгляд через плечо на единственные видимые Врата.
– Боги не влияют на наши решения. – Сейчас мне хочется лишь обнять и поцеловать ее, а затем убедить в своей правоте. – И мы не должны играть по их правилам.
Алиесса вообще меня слушает? Она даже не повернулась ко мне лицом.
– Почему ты считаешь, что этот парень amouré Аилессы? – спрашивает Одива у Сабины.
Она смотрит на него с большим одобрением, чем на меня.
Сабина не отвечает, лишь переводит недоверчивый взгляд с меня на подругу.
– Сабина, – чуть громче зовет Одива.
Девушка дважды моргает, а затем прочищает горло.
– Каз, он… он услышал песню Аилессы во время обряда посвящения. После чего мельком видел, как ее уводили с моста. И с того времени разыскивал ее. Я встретила его сегодня вечером на Кастельпонте.
Рот Каза приоткрывается, словно он хочет добавить что-то еще, но не делает этого из-за ножа у собственного горла. Я пристально смотрю на него. Он кажется мне смутно знакомым. Но это не имеет значения. Я его уже ненавижу. И меня не волнует, что он ничего плохого мне не сделал.
Одива изучает Сабину, а затем вдруг опускает нож. Не ожидая подобного, мы с Аилессой падаем на мост. С губ срывается стон. Мое тело не выдержит еще одной схватки за ночь. Я протягиваю руку, чтобы помочь ей подняться, но она игнорирует ее. Взгляд Аилессы прикован к Вратам. И она вновь медленно устремляется к ним.
Merde. Только не сейчас.
– Аилесса, подожди! – Я встаю на ноги, пока она словно загипнотизированная шагает к Вратам. – Теперь мы свободны. Не слушай…
Яркая вспышка боли пронзает мою спину. С губ срывается сдавленный крик.
Аилесса, наконец, оборачивается ко мне. Ее глаза вспыхивают от шока.
– Бастьен!
У меня подкашиваются ноги, и я валюсь на мост.
Через мгновение рядом со мной оказывается Аилесса. Она падает на колени и трясущимися руками ощупывает мою спину.
– Нет, нет, нет… Бастьен…
Ее прекрасное лицо расплывается перед глазами. Слезы текут по ее щекам, она поднимает руки, и я понимаю, что они залиты кровью. Моей кровью. Она всхлипывает еще сильнее.
– Держись, Бастьен. Останься со мной.
Тошнота сжимает мой желудок. По телу проходит судорога, вынуждая хватать ртом воздух. А в голове не остается ни единой мысли от жгучей боли.
Аилесса обхватывает меня руками. А затем выдергивает что-то из моей спины, отчего я вновь невольно кричу. Но как только перед глазами проясняется, меня окутывает шок. Я вижу перед собой знакомую рукоять. И громоздкое лезвие.
Это нож моего отца. Одива ударила меня им.
52. Аилесса
Я роняю нож, и он со звоном падает на мост. А затем замечаю, что кровь начала быстрее сочиться из раны Бастьена. Мне не следовало вытаскивать клинок. Я склоняюсь над любимым и целую его в лоб снова и снова, приглаживаю его волосы, позабыв о крови на руках. Слезы застилают глаза.
– Все будет хорошо, – обещаю я.
Сейчас он выглядит как угодно, но только не хорошо. Его кожа побледнела до цвета известняка. А по телу то и дело пробегает дрожь.
Но он все равно пытается заговорить.
– Аилесса… – Его глаза медленно закатываются.
– Бастьен! – Я обхватываю его лицо. – Останься со мной! Прошу!
Его тело обмякает, а глаза закрываются.
– Нет, нет, нет.
Этого не может быть. Я целую его губы, но он не отвечает на мой поцелуй. Прижимаю голову к его груди и стискиваю в объятиях. Воздух с трудом проникает в легкие. А прерывистые рыдания сотрясают тело.
– Как ты могла? – кричу я маме.
Она подходит ближе и смотрит на Бастьена с притворной жалостью.
– Потому что знала, что ты не умрешь, если я убью его.
Это настолько шокирует меня, что я не могу говорить.
– Сабина, приведи Аилессе ее настоящего amouré, – приказывает мама, возвышаясь надо мной. – Она должна завершить обряд посвящения.
Сабина смотрит на нас с открытым ртом. И даже не шевелится. Я впиваюсь взглядом в маму. Как она может говорить о таком прямо сейчас? Бастьен мертв. Скоро я увижу его душу, и мне придется попрощаться с ним в последний раз… из-за нее.
Пламя безумной ярости разгорается в венах. Я хватаю нож и вскакиваю на ноги. А затем бросаюсь на нее, под звуки грохочущего пульса в ушах.
Мама вскидывает руку.
– Аилесса, подумай…
– Ненавижу тебя!
Я замахиваюсь на нее ножом. Но она успевает отпрыгнуть в сторону.
