Роберт Макнамара, пребывавший в Пентагоне свои последние дни, заявил, что очевидный урок Тетского наступления состоит в том, что ВСРВ должны перейти под прямое командование США. Уэстморленду хватило политической интуиции не делать такого подарка коммунистическим пропагандистам и наложить вето на это предложение. Сам генерал доложил в Вашингтон, что видит хорошие перспективы скорого завершения вьетнамского конфликта, и — ободренный поддержкой председателя Объединенного комитета начальников штабов Уилера — запросил массированное подкрепление. 10 марта The New York Times опубликовала «сенсационные сведения из анонимного источника», что военные просят отправки еще 206 000 человек, что потребует призыва резервистов. Впоследствии это было названо самой катастрофической утечкой информации за все время президентства Джонсона. Эта новость окончательно превратила Уэстморленда в объект всеобщих нападок и даже насмешек. В том же месяце ему сообщили, что его планируют заменить Крейтоном Абрамсом, и три месяца спустя он был возвращен домой, впрочем, с повышением по службе — как новый начальник штаба Армии. Такой закат боевой карьеры отчасти был следствием воспринимаемых военных неудач, а отчасти, что гораздо важнее, результатом сокрушительной потери доверия. После уверенных публичных заявлений генерала о скорой победе американская армия под его командованием едва не оказалась на пороге, пусть всего лишь предполагаемого, а не фактического, но поражения.
Тетская кампания погрузила Южный Вьетнам в еще более ужасающую разруху: в общей сложности было уничтожено 48 000 домов, почти 500 000 человек стали беженцами. Один из журналистов процитировал слова анонимного американского офицера, якобы сказанные им в те дни: «Чтобы спасти город [от коммунистов], его приходилось разрушать». Впоследствии эта фраза была признана вымышленной, однако она очень точно отражала мрачный парадокс этой опустошительной войны, которую вели Соединенные Штаты «ради защиты свободы южновьетнамского народа». Вейанд с гордостью доложил Абрамсу об «успешной обороне» столицы, но, когда тот улетал из штаб-квартиры Вейанда, он увидел над Сайгоном «столбы дыма и вспышки рвущихся снарядов. По моим оценкам, мы могли „успешно оборонять“ Сайгон еще раз семь, после чего столкнулись бы с конфузом — от города бы ничего не осталось»
[948].
Тетское наступление заставило дрогнуть многих ранее стойких ястребов в Соединенных Штатах. The Wall Street Journal заявила: «Американцы должны быть готовы смириться с перспективой полного и окончательного провала военных усилий США во Вьетнаме». Обозреватель NBC задал мудрый вопрос: «Мы должны решить, оправданно ли подобное разрушение страны ради ее спасения?»
[949] Многие американцы во Вьетнаме были потрясены Тетскими событиями не меньше телезрителей в США. 20 февраля Джерри Додсон из CORDS писал Фрэнку Скоттону: «Этот раунд завершился, и, возможно, нам стоит выбросить на ринг полотенце. Пару дней назад я был в Контуме и Буонметхуоте. После наших воздушных и артиллерийских ударов по ВК Контум разрушен на 20 %, Буонметхуот — на 55 %. В районе дислокации I корпуса и дельте также обширные разрушения. Для тех, кто любит Вьетнам, единственное решение — уйти»
[950]. Сам Скоттон резюмировал: «Север не постоял за ценой, но показал, что никогда не отступится»
[951]. В сенате комитет Фулбрайта был близок к тому, чтобы раскрыть конгрессу и американскому народу правду о том, что Соединенные Штаты были втянуты в войну обманным путем — посредством состряпанной на основе ложных фактов Тонкинской резолюции. Новый министр обороны Кларк Клиффорд едва ли не первой своей директивой запретил военным делать любые прогнозы о победе во вьетнамской войне.
Важную роль в обострении антивоенных настроений сыграло вмешательство Уолтера Кронкайта, ветерана Второй мировой войны и бессменного ведущего вечерних новостей на CBS, который был известен в народе просто как «дядя Уолтер». В феврале он посетил Хюэ, после чего прямо сказал Фреду Вейанду: «Я видел эти тысячи тел. И решил, что… сделаю все возможное, чтобы положить конец этой войне»
[952]. По словам генерала, его «это очень обеспокоило… потому что Уолтер пользовался невероятным уважением американского народа». Ему было отвратительно, что Кронкайт, как и многие другие журналисты, представлял ситуацию так, будто вся ответственность за массовую гибель людей в Хюэ лежала на американцах и южновьетнамцах: «Я понимаю, что человек может увидеть все это и сказать: „Эта война настолько чудовищна, что должна поскорее закончиться“. Но вывернуть ситуацию так, чтобы представить коммунистов правой стороной, которая заслуживает победы? Это выше моего понимания».
Несмотря на всю справедливость замечания Вейанда, 27 февраля в своем документальном фильме о войне во Вьетнаме Кронкайт сказал миллионам американских телезрителей: «Утверждать, что сегодня мы стали ближе к победе, значит, закрывать глаза на очевидные факты… для оптимизма нет оснований… Мы застряли в тупике — вот реалистичная, хотя и удручающая оценка происходящего… Для меня становится все более очевидно, что единственный разумный выход — это сесть за стол переговоров — не как побежденные… но как достойный народ, который до конца оставался верен своему обещанию принести [во Вьетнам] победу и демократию и сделал для этого все возможное». Эти мудрые слова Кронкайта потрясли его обширную аудиторию и прозвучали как приговор для Линдона Джонсона. По неподтвержденным слухам, после просмотра фильма Джонсон сказал: «Я потерял Уолтера, значит, я потерял всю среднюю Америку». Говорил ли президент эти слова на самом деле, неизвестно, однако они оказались пророческими — для Белого дома начались мрачные времена.
Начало Тетского наступления заставило американцев сплотиться вокруг своего флага. Опрос агентства Луиса Харриса показал сокращение числа противников бомбардировок с 26 % в октябре до 15 % в феврале. Около 74 % респондентов по-прежнему верили в силу американского оружия. Всего 3 % предсказали поражение в войне, 39 % ожидали тупиковой ситуации, а 43 % по-прежнему считали, что США могут победить
[953]. Тем не менее под маской непоколебимости даже самые ярые ястребы начали уставать от этой неблагодарной зарубежной авантюры. В Вашингтоне все больше вдумчивых политиков признавали несоответствие между мотивацией коммунистов, готовых поставить на кон все, включая неограниченное количество жизней собственных граждан, и Соединенных Штатов, чьи национальные интересы в Индокитае к тому моменту потеряли прежнюю значимость. 1 марта пехотинец Гэри Янг получил от родителей письмо, в котором нашли отражение настроения, преобладавшие в то время среди рядовых американцев: «Дорогой сынок, бесполезно просить нас не волноваться, потому что мы всего лишь люди и знаем, что там у вас творится… Кэти вся в радостном волнении — завтра вечером она идет на бал в честь Цветения хлопка в своей школе… Знаешь, люди у нас по горло сыты этой затянувшейся заварухой во Вьетнаме. Это бессмысленная трата жизни. Когда люди начинают говорить на эту тему, становится жарко… Береги себя. Мы все шлем тебе нашу любовь и надеемся, что все наши мальчики скоро будут дома. С любовью, мама, папа и твои сестренки»
[954].
