В январе 1954 г. в Берлине состоялась напряженная встреча министров иностранных дел великих держав-победительниц. Советский министр Вячеслав Молотов предложил созвать конференцию с участием представителей коммунистического Китая, который до сих пор по настоянию американцев бойкотировался международным сообществом. Это позволило бы начать урегулирование острых проблем в Азии, особенно в Корее и Индокитае. Госсекретарь США Джон Фостер Даллес встал на дыбы: американцы никогда не сядут за стол переговоров с коммунистическими узурпаторами власти в Китае. Однако Иден при поддержке Черчилля одобрил эту идею. Французский министр иностранных дел Жорж Бидо также выступил за: шаткое правительство Четвертой республики отчаянно желало начать диалог с Пекином и убедить того отказаться от поддержки Вьетминя. В конце концов Даллес, скрепя сердце, был вынужден согласиться. 18 февраля объявили, что 26 апреля в Женеве начнется международная конференция под председательством Великобритании и СССР, на которую будут приглашены все заинтересованные стороны.
Перед обеими армиями в Индокитае встала срочная задача: в преддверии переговоров добиться максимального военного преимущества на полях сражений. Наварр и его подчиненные отбросили все сомнения, вызванные тревожными разведданными и прогнозами, и принялись говорить о победе. Воодушевленное победоносным настроем своих генералов, французское правительство высокомерно отвергло предложение индийского премьер-министра Джавахарлала Неру объявить в Индокитае немедленное прекращение огня. Маловероятно, чтобы Вьетминь согласился на такое перемирие, но факт остается фактом: французы сами отказались от возможности — последнего шанса — забрать свои ставки со стола в Дьенбьенфу.
Катастрофа грядет
Вдали от Парижа французские защитники удаленного форпоста в горах на западе Тонкина столкнулись с еще одним неожиданным новшеством в стане врага. Согласно традиционной военной мудрости, артиллерию следовало размещать на обратных склонах, вне прямой досягаемости противника. Однако Зяп установил свои гаубицы на передних склонах, где их стволы были направлены вниз на позиции де Кастри и простреливали бо́льшую часть лагеря. Несмотря на это, тяжелые орудия были практически неуязвимы для контрбатарейных обстрелов французов, поскольку были спрятаны в пещерах и туннелях и выкатывались наружу только для стрельбы. Долина Дьенбьенфу находится на высоте 300 м над уровнем моря; самые высокие французские позиции располагались на 180 м выше. Позиционная линия вьетминевцев проходила по горным склонам на расстоянии всего 4,5 км от французов на средней высоте 1100 м. Вьетминевцы продолжали рыть туннели, приближаясь к периметру, и вскоре их артиллерия стала простреливать почти весь лагерь.
Пушки и минометы де Кастри находились в открытых огневых ямах, абсолютно беззащитные. В лагере имелось несколько 18-тонных танков Чаффи, доставленных в разобранном виде и собранных на месте, которые обеспечивали мобильную огневую мощь. Однако французские солдаты и офицеры постепенно начали понимать, в какой серьезный переплет попали. По мере того как передовые позиции подвергались все более интенсивному обстрелу вьетминевской артиллерии, услуги двух полевых борделей стали пользоваться все меньшей популярностью. Хотя к середине февраля вьетминевцы не предприняли ни одной серьезной атаки, количество убитых и раненых в гарнизоне достигло 10 % личного состава. Сокращение воздушного сообщения привело к нехватке продовольствия и боеприпасов.
11 марта вьетминевская артиллерия подобралась так близко, что начала обстреливать самолеты, стоявшие рядом со взлетно-посадочной полосой. Начиная с 13 марта все взлетающие и идущие на посадку самолеты попадали под плотный зенитный огонь. Воздушное пространство ниже 2 км стало небезопасным. 12 марта самолет Рене Коньи сумел взлететь под градом снарядов; бравому генералу посчастливилось выжить, но это был его последний визит на плацдарм. В течение нескольких недель войска Зяпа копали, копали и копали — последний раз такие масштабные земляные работы велись на Западном фронте в ходе Первой мировой войны. Один из вьетминевцев позже вспоминал: «Лопата стала нашим главным оружием». Они вырыли по периметру лагеря разветвленную сеть туннелей и траншей, которые обеспечивали не только надежное укрытие, но и скрытые подходы. Французские оборонительные позиции были сосредоточены на девяти холмах, названных красивыми женскими именами. Позиции «Изабель» и «Беатрис» считались почти неприступными, но вновь прибывший офицер-парашютист с тревогой отметил уязвимость окопов и огневых точек: гарнизон мог бы быть укреплен куда лучше, если бы все предыдущие недели его защитники копали так же энергично, как осаждающие
[84].
Утром 13 марта Зяп зачитал перед бойцами 312-й дивизии послание Хо Ши Мина и исполнил вместе с ними гимн Вьетминя. После обеда они начали готовиться к штурму укрепления «Беатрис», самой восточной французской позиции, находящейся всего в 3 км от взлетно-посадочной полосы. В 17:05 защитники заметили подозрительную активность на позициях противника и приготовились открыть заградительный артиллерийский огонь, но Зяп их опередил. Град снарядов и минометных мин внезапно обрушился на «Беатрис», а также на многочисленные цели по всему лагерю, особенно на огневые точки, склады и штаб. Обстрел велся с поразительной точностью, вероятно благодаря помощи китайских военных советников, которые за предыдущие недели затишья тщательно изучили французские позиции и откалибровали прицелы на орудиях. Вьетминевские разведчики с бесконечным мужеством и терпением часами ползали в темноте между заграждением из колючей проволоки и французскими окопами. В частности, по антеннам радиосвязи они определили местонахождение командных пунктов.
Дьенбьенфу, 13 марта — 7 мая 1954 г.
Группа Пьера Ланглэ выжила только чудом. Сам полковник мылся под душем, сооруженным из продырявленной бочки из-под горючего, когда начался обстрел. В чем мать родила он добежал до командного блиндажа и влетел в него за несколько секунд до того, как в его перекрытия угодил снаряд. На голову находившимся внутри офицерам посыпалась земля, доски и обломки разбитого оборудования. К счастью, второй снаряд, попавший туда же, не взорвался. По всему лагерю вздымались оранжево-красные огненные шары — это горели хранилища горючего и напалма. Все самолеты, кроме одного самолета-корректировщика, были уничтожены.
Французские командиры остались практически без связи. Многие телефонные линии были повреждены; радиосвязь из-за обычных вечерних атмосферных помех стала отвратительной. Батальон Иностранного легиона, оборонявший укрепление «Беатрис», был недоукомплектован рядовыми и офицерами, насчитывая всего 450 человек. Гарнизонное командование ожидало штурма только после наступления темноты и не успело перебросить подкрепление. Между тем вьетминевцы отрыли траншеи на расстояние менее 50 м до периметра «Беатрис», и их пехота, возникнув буквально из-под земли, бросилась в атаку в адской какофонии криков, сигналов горнов и взрывов бангалорских торпед, которые атакующие подсовывали под колючую проволоку. Вьетминевская артиллерия продолжала наносить смертельные удары: в 18:30 точным попаданием был разбит командный пункт «Беатрис». Когда опустилась ночь, защитники опорных пунктов были вынуждены сражаться изолированно друг от друга, под светом осветительных ракет. Некоторые подразделения сумели нанести нападавшим значительный урон, прежде чем их сопротивление было смято. Тем не менее в течение часа, невзирая на огромные потери, вьетминевцы прорвали оборону и продвинулись вглубь периметра.
