Северяне начали обстрел города 9 апреля в 05:40 утра. Почти первый же снаряд разрушил дом Дао рядом с католической церковью. В последующие дни артиллерия ВНА превратила значительную часть города в руины, однако причинила мало вреда защитникам, окопавшимся на окраинах. В 06:40 две красные ракеты сигнализировали о начале атаки бронетехники и пехоты. На восточном фланге продвижение 7-й дивизии ВНА было быстро остановлено благодаря заграждениям из колючей проволоки, минным полям и ударам южновьетнамской авиации. Подразделения 341-й дивизии, наступавшей на северо-востоке, прорвались в город, но южане интенсивным огнем заставили отступить ее неопытных солдат, среди которых было много подростков. Только 6-я дивизия ВНА добилась значимого успеха: двигаясь с южного направления, она перерезала шоссе № 1 между Суанлоком и Сайгоном, изолировав город.
В течение следующих двух дней люди Дао отражали атаки противника и даже провели несколько успешных контратак. В последний раз в этой войне были массово задействованы вертолеты: сотня Huey доставила в Суанлок воздушно-десантную бригаду. Главными жертвами артобстрелов северян по-прежнему были несчастные жители города, но не его защитники. Командование ВНА было вынуждено признать, что совершило ряд серьезных ошибок. Генерал Ча не сумел выполнить приказ и заблокировать взлеты с авиабазы в Бьенхоа, чтобы лишить Суанлок авиационной поддержки; это было сделано только 15 апреля, когда северяне подвергли аэродром интенсивному ракетному и артиллерийскому обстрелу. Между тем после нескольких недель сражений их основная ударная сила — 7-я дивизия ВНА — выдохлась. Северяне были наказаны за самонадеянную попытку с ходу взять хорошо укрепленные позиции, которые южане обороняли не только с поразительным мужеством, но и по всем правилам военного искусства. Северяне также несли значительные потери от мощных осколочных бомб BLU-82 — «косилок маргариток» весом 6800 кг, а также от смертоносных кассетных бомб объемного взрыва CBU-55, которые южновьетнамские ВВС впервые использовали в этой войне.
Суанлок оставался последним бастионом среди рушащегося фронта. Упорное сопротивление Дао и его людей заставило Ханой отложить наступление на Сайгон, первоначально запланированное на 15 апреля, и дождаться прибытия остальной части армии с севера. Сайгонское правительство организовало визит в Суанлок западных журналистов, чтобы те осветили в мировых СМИ героическую оборону города, но эффект был подорван поведением отчаявшихся горожан, толпы которых штурмовали вертолеты с репортерами. Защитники тоже выдохлись и не могли помешать противнику наращивать силы в своем тылу, на западных подступах к городу. 20 апреля гарнизон Суанлока получил приказ оставить город — они покинули его пешком, отступив через каучуковые плантации в южном направлении; 1-я воздушно-десантная бригада шла в арьергарде. Бригадный генерал Дао, по словам одного из солдат, «с измученным лицом человека, который почти не спал в последние дни», шел вместе со своими людьми, вместо того чтобы улететь на Huey, как это делали многие его коллеги. Так закончилось последнее крупное сражение этой войны. Ханой никогда не публиковал достоверных данных о своих потерях в битве за Суанлок; по примерным оценкам, потери ВНА составили 3000–4000 человек. Также следует отметить, что командование ВНА совершило тактическую глупость, ввязавшись в сражение за Суанлок: северяне вполне могли заблокировать город и продолжить наступление, оставив Дао и его людей «дозревать» в мучительном ожидании. Как бы то ни было, оставшиеся в живых южновьетнамские солдаты хранят память об обороне Суанлока как о доблестном эпизоде в драматической истории национального унижения.
Одновременно с битвой за Суанлок ожесточенные бои шли в Фанранге, прибрежном городе на шоссе № 1 к югу от бухты Камрань, а также более чем в 300 км к северо-востоку от Сайгона, где силы ВСРВ в течение нескольких дней удерживали авиабазу. 3 апреля корабли ВМС США начали оказывать гуманитарную помощь беженцам, однако их командиры категорически отклоняли все мольбы южан об огневой поддержке. Южновьетнамские ВВС наносили удары по наступающим частям северян, и в ходе героической операции эвакуировали на вертолетах 800 оставшихся в живых бойцов воздушно-десантной бригады, оборонявших перевал М’Драк, — они были переброшены в Сайгон для укрепления столичного гарнизона.
16 апреля головные части Прибрежной колонны присоединились к наступлению на Фанранг; город и порт пали быстро, хотя авиабаза продержалась чуть дольше. Артиллеристы генерала Ана обменивались огнем с военными кораблями южновьетнамских ВМС. Между тем передвижение северян на захваченной технике иногда приводило к трагическим недоразумениям: за годы войны вьетконговцы привыкли к тому, что любой, кто передвигается на транспортных средствах, — враг. Командующий северовьетнамской дивизией ПВО был смертельно ранен, когда его грузовик был взорван ракетой B-40; танки северян нередко попадали под дружественный огонь. Генерал Ан был в восторге от новенького американского джипа, изъятого им в штабе корпуса ВСРВ, но в ночь на 16 апреля он попал в партизанскую засаду и лишь чудом сумел убраться из-под огня на спущенных шинах.
Среди пленных, захваченных в ходе боев на побережье, были командующий корпусом ВСРВ генерал-лейтенант Нгуен Винь Нги и сотрудник ЦРУ Джеймс Льюис; оба были доставлены самолетом в Ханой. Когда северовьетнамский офицер службы пропаганды спросил у пленного генерала: «Как нам лучше сформулировать воззвания к марионеточным солдатам, чтобы они сложили оружие?», Нги устало ответил: «К чему какие-то воззвания? Армия уже развалилась». Сайгон пытался использовать оборону Суанлока, чтобы убедить американский конгресс в том, что его вооруженные силы способны сражаться и дать отпор коммунистам, если США окажут поддержку. Но сенаторы оставались неумолимы. Чувство обреченности, охватившее Южный Вьетнам, усугубилось после краха соседней Камбоджи. 1 апреля президент Лон Нол бежал из страны; 17 апреля красные кхмеры — детище северовьетнамских коммунистов, от которого они впоследствии открестились, — триумфально вступили в Пномпень и вскоре развернули геноцид против собственного народа.
«Ах, моя страна, моя бедная страна»
На протяжении бо́льшей части апреля по всей стране продолжали идти ожесточенные бои и течь потоки объятых ужасом беженцев, но все это происходило вне поля зрения мировых СМИ, а потому почти неизвестно потомкам. Тысячи коммунистических кадров были направлены из Северного Вьетнама на Юг, чтобы установить новую власть в районах, которые северяне высокомерно называли «освобожденными территориями». 2 апреля Ле Дык Тхо вместе с генералом Зунгом, которому теперь было поручено командовать наступлением на Сайгон, прибыл в новый штаб ВНА рядом с базой ЦУЮВ в Локнине. Решение Зунга, вопреки настояниям Ле Зуана, завершить разгром II корпуса ВСРВ на Центральном нагорье, прежде чем перенаправлять свои силы на юг, полностью себя оправдало. Крах обороны и паника на побережье наглядно показали всему миру, и особенно американскому и южновьетнамскому народу, что сайгонский режим и его вооруженные силы пребывают в агонии. Самым удивительным было не то, что многие формирования ВСРВ капитулировали перед врагом, но то, что некоторые из них продолжали оказывать отчаянное сопротивление перед лицом неотвратимого натиска северян.
