На совещании в Белом доме 9 сентября Макс Тейлор сказал президенту: «В конце концов нам придется идти на Север, потому что мы не можем позволить себе проиграть эту войну». На что Джонсон ответил, что, прежде чем предпринимать любые значимые шаги, в Сайгоне должно появиться стабильное правительство, — что означало дальнейшую отсрочку стратегических решений вопреки настрою Объединенного комитета начальников штабов. Комендант Корпуса морской пехоты генерал Грин назвал «крайне рискованной игрой»
[386] отказ президента от существенного расширения вмешательства перед выборами. Сам он призывал администрацию
[387] оказать Кханю полную поддержку, ввести в стране военное положение, жестко подавить беспорядки и демонстрации, поручить ВСРВ перерезать тропу Хо Ши Мина в Лаосе и Камбодже при поддержке американской авиации и вторгнуться в Северный Вьетнам «чтобы принудить Ханой прекратить поддержку Вьетконга или обеспечить позицию для переговоров и вывода войск США»
[388]. В сентябре КОВПВ опубликовало статистику, согласно которой за предыдущие три года было убито 66 000 вьетконговцев — цифра, в которую мало кто поверил. Но даже при этом командование было вынуждено признать, что к тому времени по меньшей мере половина населения Южного Вьетнама платила дань коммунистам.
Шеф USIA Эв Бумгарднер предупредил Фрэнка Скоттона, что, на его взгляд, краткое правление Нгуена Кханя подходит к концу: «Американцы вьются вокруг него, как мухи. Его звезда почти закатилась». Он посоветовал Скоттону наладить контакты с командующим 5-й дивизией генералом Нгуен Ван Тхиеу, который был «перспективной фигурой». Скоттон удивился: он считал, что Тхиеу «не имеет особого веса». Бумгарднер рассмеялся: «Возможно, именно это и позволит ему всплыть наверх. Никто не видит в нем угрозы, а когда увидят, станет слишком поздно»
[389]. Его прогноз оправдался: когда несколько месяцев спустя военные в очередной раз перетасовали свою колоду, именно Тхиеу вместе с 34-летним вице-маршалом авиации Нгуен Као Ки вышли на сцену как ключевые игроки так называемого Совета армер. 20 октября Кхань передал власть гражданскому правительству во главе с Чан Ван Хыонгом, но никто не рассчитывал, что новый режим продержится сколь-нибудь долго, — так оно и случилось.
Тем временем Вьетконг беспощадно атаковал все, что имело хоть какое-то отношение к правительству и американцам. По сравнению с последующими годами потери ВСРВ были относительно невелики: менее 6000 убитых в 1963 г. и ненамного больше в следующем. Однако вашингтонские ястребы были потрясены дерзким нападением 31 октября на стоянку бомбардировщиков B-57 на аэродроме в Бьенхоа, в ходе которого были убиты 4 американца, и удручены отказом администрации нанести еще один воздушный удар возмездия по Северу. 1 ноября Эрл Уилер официально сообщил Макнамаре точку зрения Комитета начальников штабов: США следовало либо предпринять крупное военное вмешательство, либо уйти.
На следующий день министр обороны охарактеризовал ситуацию как «чертовски серьезную… и критическую». Однако он считал, что рекомендованные Комитетом начальников штабов воздушные удары по Северу «не приведут к серьезным изменениям в его отношении к Вьетконгу в Южном Вьетнаме». Он подтвердил свою обеспокоенность возможным вмешательством Китая и сказал, что президент готов действовать, но «хочет быть, черт возьми, полностью уверен в том, что он действует правильно». Большинство американцев, которые на следующий день отдали свой голос на выборах за Линдона Джонсона, а не за Барри Голдуотера, считали, что голосуют против эскалации войны во Вьетнаме: кандидат от Демократической партии срывал бурю оваций, обещая собравшимся на митингах избирателям, что «не будет отправлять американских парней на войну, в которой должны сражаться азиатские парни».
3 ноября выборы были официально признаны состоявшимися. Джонсон одержал безоговорочную победу с рекордным в истории США перевесом голосов. Этот колоссальный мандат доверия, данный ему американским народом, открывал перед ним лучшую — и, вероятно, последнюю — возможность положить конец провальной вьетнамской кампании. Но ни администрация США, ни тем более военная верхушка не рассматривали внутриполитический успех в таком свете: на протяжении многих недель они жили в ожидании того, что победа на выборах откроет путь для дальнейшей эскалации. Роберт Макнамара, Макджордж Банди и остальные были готовы отказаться от ввода войск только при условии полной капитуляции Северного Вьетнама. Они были убеждены, что, пока враг оставался непреклонным, против него следует применять соответствующую военную силу.
Резкий рост президентского рейтинга, по опросу The Harris Poll, после августовского воздушного удара только укрепил решимость Джонсона помочь народу Южного Вьетнама вопреки его воле. Американцы положительно отреагировали на проявление силы, целеустремленности и решительности. Не может не поражать то мастерство, с которым президент управлял конгрессом. Хотя ключевые члены сенатского комитета по внешней политике, такие как Уильям Фулбрайт, Майк Мэнсфилд и Ричард Рассел, в частном порядке скептически выказывались о политике администрации во Вьетнаме, Джонсон убедил их держать свои сомнения при себе, пока важнейшие решения не станут историей. Пожалуй, в этом и заключался самый странный факт этой войны: американский народ и его законодатели почти без возражений согласились с крупномасштабным военным вмешательством в далекой стране, в то время как весь остальной мир, включая Великобританию, Францию, Японию и Канаду — почти все развитые демократические страны, кроме Австралии, считал политику США во Вьетнаме неприемлемой и безрассудной.
Самым красноречивым противником эскалации в 1964–1965 гг. стал заместитель госсекретаря Раска Джордж Болл. Свою точку зрения он детально изложил в 67-страничной служебной записке от 5 октября 1964 г., которая попала на стол президенту только пять месяцев спустя. К этому приложил руку Макнамара, который первым прочитал записку и, по словам Болла, воспринял ее «как ядовитую змею… почти как измену»
[390]. Заместитель госсекретаря утверждал, что уход из Вьетнама не ослабит, а, напротив, укрепит авторитет США, поскольку все их союзники решительно выступают против войны. Вместо того чтобы постоянно обсуждать военные варианты, Болл призывал перенаправить энергию на поиск политического выхода. «В то время как то, что с большой натяжкой можно назвать сайгонским правительством, разваливается на наших глазах», писал он, абсурдно рассматривать «бомбардировку Севера как действенную форму политической терапии». Он ссылался на военную игру Sigma II, проведенную Пентагоном в 1962 г., которая однозначно показала крайне малую вероятность капитуляции Ханоя даже под воздействием массированных воздушных ударов. Планы бомбардировки Севера, заявил он, не более чем «болеутоляющее упражнение, спасающее моих коллег от необходимости принять трудное решение об уходе». После этой записки Болл получил статус «лицензированного оппозиционера», мнение которого уважительно выслушивал сам президент, впрочем ничего не меняя в своей политике.
