— Миксон.
— Точно, именно так. Мы в полном шоке от происходящего. Роджер Копонен был превосходным писателем И… Кажется безумием, что только вчера вечером мы с ним сидели за обедом, был приятный вечер. После его выступления в Савонлинна-холле…
— Чем я могу вам помочь? — Джессика уже второй раз перебивала звонившего, хотя старалась не показаться грубой. Она прикрыла глаза. Все ее чувства обострились. Она вглядывалась в силуэты ворон, но не могла различить их среди густых ветвей. Она постоянно что-то слышала.
— Дело вот в чем… Мне пришло в голову кое-что, что может быть связано с убийством Роджера Копонена и его жены, но я не знаю, насколько это полезно…
— Нам пригодится любая информация.
— В другой раз я бы, наверное, не вспомнил, но сейчас…
— Так что? — Джессика больше не могла скрывать своего нетерпения. Теперь она еще пристальнее наблюдала за воронами. Они уселись рядышком на самой нижней ветке сосны. Их головы нервно дергались из стороны в сторону.
— На вчерашнем мероприятии, где выступал Роджер, один из слушателей задал довольно необычный вопрос. Этот зритель был очень самоуверен, даже немного агрессивен. И, когда оглядываешься назад, ретроспектива несколько пугает. Он задал Роджеру необычный вопрос…
Звонивший замолк, обдумывая слова, и Джессика решила дать ему время собраться с мыслями. В данном случае торопить его было совсем не лучшим решением.
— Ох, минуту назад я сформулировал все как надо, но…
— Не торопитесь. Крайне важно, чтобы вы постарались все вспомнить…
— Ну, во-первых, вопрос задавал мужчина. Средних лет, лысый, худой… в общем, какой-то не социализированный и страшный на вид парень, — без умолку затараторил Коскинен, а Джессика достала из кармана ручку и блокнот, прижав телефон плечом к уху. Звонивший завладел ее безраздельным вниманием.
— О чем он спрашивал? — спросила Джессика, щелкая кончиком шариковой ручки.
— Он спросил… не боится ли Роджер собственных книг.
— Не боится ли он собственных книг?
— Да. Это был очень странный вопрос, и я не думаю, что Роджер в принципе его понял. Может быть, поэтому он и не знал, что ответить. По крайней мере, поначалу.
— О чем еще спрашивал этот человек?
— Он несколько раз задавал один и тот же вопрос. Повторял его разными словами.
— По-вашему, этот человек имел в виду, что Копонен должен бояться, что его вымысел станет реальностью?
Джессика тут же пожалела, что задала этот вопрос, слишком увлеклась. Она повернулась и посмотрела на дом. Со двора он казался еще больше, чем с улицы. Это было трудно разглядеть в темноте прошлой ночью.
— Ну, в том-то и дело… Именно так это и прозвучало. И только эти ужасные события заставили меня подумать, что… что вопрос был почти угрозой, — голос Коскинена дрожал.
— Есть ли видео- или аудиозапись этого события? Присутствовал ли кто-нибудь из журналистов?
— Я так не думаю. Не знаю, что насчет журналистов. Может быть, был один или два. Я был всего лишь модератором беседы.
— Отлично. Как вы думаете… Паве, верно?
— Да, мистер Коскин…
— Вы сможете опознать этого человека по фотографии?
— Даже не знаю. Может быть. Да, я так думаю. Он выглядел довольно необычно.
— Хорошо. Сделайте мне одолжение, Паве. Будьте на связи весь день. Я вам перезвоню. — Джессика закончила разговор, сохранила имя звонившего в телефоне и записала его также в свой маленький блокнот, а затем засунула письменные принадлежности в карман пальто. Если в Савонлинна-холле или где-то в непосредственной близости есть камеры, у них будет шанс найти этого парня. Сам по себе этот странный вопрос не доказывает его вины. Тем не менее она чувствовала, что у всего этого есть потенциал.
Джессика натянула шапку на уши. Она не могла не ощущать себя полной идиоткой. Все, что они знали об этом деле, было преподнесено им на блюдечке с голубой каемочкой. Но опыт научил ее, что хлебные крошки, которые подозреваемые оставляют полиции, обычно крайне несъедобны, в них всегда есть что-то ядовитое. Иначе их бы не оставили.
К сожалению, у них было несколько таких подсказок: тощий человек в Савонлинна-холле и туманная теория Юсуфа о том, что они могут найти слова Malleus Maleficarum где-то еще, возможно, написанные на снегу. Ей очень хотелось позвонить Эрну, но она решила добраться до участка и провести разговор лично. Вообще он был самым милым парнем в мире, но при общении по телефону он неизменно представал не в таком радужном свете. Многие разговоры не заладились просто потому, что тепло, которое Эрн излучал в живом разговоре, не действовало по телефону. Чтобы полюбить Эрна, нужно было встретиться с ним лично.
Джессика преодолела оставшиеся несколько десятков метров мокрого снега до берега и остановилась на причале. Вороны кричали у нее за спиной. Два покрытых снегом буя торчали по обе стороны причала, вмерзшие в лед. Слева от причала она заметила полынью, из которой прошлой ночью выловили «ледяную принцессу». Полынья еще не замерзла, ее холодное нутро казалось просто черным.
Джессика взглянула на длинную конькобежную дорожку, бегущую по прямой. Следы указывали на то, что подозреваемый именно по ней прошел накануне вечером. На горизонте вырисовывались отдельно стоящие скалистые утесы Круунувуори и Кайталахти. Как и другие подростки, Джессика когда-то давным-давно проводила там пьяные вечера.
Девушка перевела взгляд вправо. В нескольких сотнях метров от нее на льду между конькобежной дорожкой и Лаахасало стояла фигура. Ни собаки, ни подледных рыболовных снастей. Возможно, это нетерпеливый журналист с камерой и пятиметровым объективом.
Джессика почувствовала странную дрожь в животе. Внезапно она пожалела, что спустилась на берег одна. Он сощурилась. Что-то начало подниматься с плеч фигуры. На мгновение Джессике показалось, что он медленно поднимает руки, но потом она осознала, что это была пара рогов и что они были там все это время. Фигура подняла голову. И теперь смотрела прямо на конец причала, где стояла Джессика.
Воздух пах зловонными венецианскими каналами, смесью ила и соли.
Когда Джессика глядела на странное существо, ее пальцы сжали рукоятку пистолета, но все ее тело оставалось неподвижным. Ей хотелось закричать, приказать существу не двигаться, а потом догнать его. Она сгорала от желания позвать Юсуфа, полицейских в форме на улице, но ее губы не двигались. Фигура подняла правую руку в воздух, как будто собиралась помахать. Но рука не двигалась. И как только Джессика вынула пистолет из кобуры и зашагала по льду, она что-то услышала.
Звук становился громче. Он был за ней. В проруби булькали пузырьки воздуха, как будто вода кипела.
— Какого черта…
Она замерла, когда слова сорвались с ее губ. А потом, словно она смотрела жуткий трейлер ужастика, Джессика услышала звериный крик, увидела поднимающуюся из дыры во льду голову, покрытую блестящими волосами, а за ней и синеватые пальцы, царапающие ногтями мокрый снег.
