Джессика всхлипнула. Коломбано опустил руку ей на плечо.
— Правда бывает жестокой, дитя мое. Но когда-нибудь ты поблагодаришь меня за это. За жестокую правду.
— Ты… — прохрипела Джессика, но слезы сдавили ей горло и превратили слова во влажный хрип.
Теперь Коломбано наклонился к ней и прижался губами к основанию ее уха.
— По правде говоря, — произнес он почти шепотом, — я предлагаю заняться любовью в последний раз ради старых добрых времен. А потом я пойду на репетицию. А к тому времени, как я вернусь, ты уже соберешь свои вещи и отправишься восвояси. Отправляйся в то удивительное приключение, в котором ты должна быть прямо сейчас.
— Я уйду. — Джессика заставила себя сесть. Она слышала, как кровь стучит у нее в ушах.
— Я знаю, что ты это сделаешь. Но перед этим — настоящее прощание.
Джессика почувствовала грубые пальцы на своих руках и начала вырываться.
— Не трогай меня! — закричала она дрожащим голосом и вскочила. Коломбано удивленно посмотрел на нее. Джессика не могла смотреть ему в глаза, она сосредоточилась на огромных татуировках, украшающих его мускулистый торс.
— Да брось. Я опоздаю на репетицию, — сказал Коломбано, стирая улыбку с лица. Джессика заметила, что ее дыхание стало еле слышным. Гул голосов доносился снаружи, смешиваясь с грохотом подвесных моторов лодок, качающихся на волнах канала. Джессика повернулась, отдернула занавески и уже готова была позвать на помощь, когда Коломбано схватил ее за волосы и утащил обратно в квартиру с такой силой, что ей казалось, будто с нее сдирают кожу головы. Затем ее затылок глухо ударился о деревянный пол, а его пальцы сжали ее горло. Длинные сальные волосы Коломбано щекотали ей лицо, и ноздри Джессики наполнились запахом пота, смешанного с алкоголем и лосьоном после бритья.
— L'Inverno, — произнес Коломбано, изо рта его брызжет слюна.
Зима.
76
Джессика бросила взгляд на телефон. Сейчас 22:22, пора загадывать желание. С точки зрения вероятности скорость, с которой люди проверяют время в течение этой минуты, любопытно часта. Конечно, это всего лишь иллюзия, заблуждение, основанное на том, что мы запоминаем 22:22 легче, чем, скажем, 21:19. Тем не менее это казалось особенно зловещим в этот темный вечер, когда ледяной ветер свистел в трубах и заставлял трещать рамы старых окон.
В кастрюле кипела вода. У Джессики в студии не было электрического чайника. Может быть, потому, что она никогда там не жила, а может быть, потому, что его отсутствие подкрепляло ее легенду: она живет в голой холостяцкой квартире, где мебель несколько беспорядочна. Кроме того, вкус воды не меняется от того, нагрета ли она в кастрюле из нержавеющей стали или в кремовом чайнике «KitchenAid».
Джессика отпила из кружки, которую забыла на столе: чай остыл. Рядом лежали семнадцать распечатанных листов бумаги, некоторые листы были разорваны на мелкие кусочки, другие склеены в большие целые. Под фотографиями преступлений и их жертв она скопировала несколько фраз из книг Роджера Копонена, фрагменты текста, которые, по-видимому, послужили вдохновением для убийств. Но не упустили ли они чего-нибудь, сосредоточившись на поиске улик в книгах Копонена? Джессика помнила слова Микаэля: «Мы знаем столько, сколько они хотят, чтобы мы знали». Только это, и ничего больше. Цинизм Микаэля часто раздражал, но он также часто бывал прав.
Джессика осушила свою кружку, и последняя капля чая попала не туда, куда нужно. Она кашлянула в кулак, и на какое-то мгновение ей показалось, что она знает, каково это — тонуть: не иметь возможности выкашлять жидкость, которая попала в трахею, которая заполняет легкие, препятствуя притоку кислорода.
Джессика подошла к раковине и сморкнулась, затем наполнила кружку кипятком. Она открыла шкаф ИКЕА и нащупала стеклянную банку, в которой держала чайные пакетики. Она была почти пуста, остались лишь два пакетика — чертов ванильный чай.
В этот момент зазвонил ее телефон. Она не узнала номер, но он был не тот, с которого ей звонил охранник из засады. Это мог быть Фубу, звонивший с телефона, который он одолжил у друга. Надо отдать парню должное: он настойчив.
— Ниеми.
— Алло? — произнес женский голос, неуверенный, испуганный.
— Это связано с делом полиции?
— Да, — выпалила женщина. На заднем плане раздался звон, напомнивший Джессике о коровьем колокольчике. Затем послышалось бормотание, женщина на линии прикрыла трубку рукой и разговаривала с кем-то на другом конце провода. Через несколько секунд раздался кашель.
— Простите, я… да, это связано с делом полиции. Поэтому я и позвонила.
— Ладно. Чем я могу вам помочь? — спросила Джессика, снова садясь за стол. Она услышала звук открывающейся двери на лестнице этажом или двумя ниже.
— Ммм… Меня зовут Ирма Хелле. Я владею магазином женской одежды здесь, на Коркеавуоренкату…
— Что это за магазин одежды? — сосредоточенно глядя на лист, спросила Джессика.
— Ателье по пошиву одежды. Вечернее платье…
С лестницы донеслось тявканье маленькой собачки.
— И что же?
— Подождите минутку, пожалуйста, — попросила женщина и снова отстранилась.
Джессика вспомнила звон, который только что услышала. Должно быть, это был один из тех колокольчиков, прикрепленных к двери, которые возвещают о приходе покупателей в магазин.
— Ваш магазин открыт так поздно?
— Конечно, нет… Уже… Но мне нужно закончить платье…
— Вы одна, мэм? — спросила Джессика, сама не уверенная в цели вопроса.
— Я просто забыла запереть дверь и… Ну вот, теперь я одна.
— Хорошо, — сказала Джессика, убирая прядь волос с глаз. — Чем могу быть полезна?
— Я позвонила в справочную и…
— Верно, некоторые звонки переадресовываются непосредственно мне. Я главный следователь, детектив-сержант полиции Хельсинки Джессика Ниеми, — выпалила Джессика, чувствуя щипок тревоги в кончиках пальцев. Она догадалась, зачем звонила та женщина, она понимала, что это как-то связано с вечерними платьями, в которые были одеты жертвы.
— Я знала Марию Копонен. — Ирма Хелле выдержала долгую паузу. — Она была покупательницей. Заказывала вещи пару раз.
Джессика выпрямилась и взяла ручку. Ее распирало от любопытства, но она твердо решила держать рот на замке и внимательно слушать.
— Я была так потрясена, когда узнала, что она была… что она была убита…
— Конечно.
— Но потом позвонила моя дочь. Она помогала мне время от времени… Она очень хорошо разбирается в женской одежде и моде. Она получает степень бакалавра по дизайну одежды…
— А что сказала ваша дочь?
— Она видела видео на YouTube, которое распространилось среди студентов сегодня утром.
