— Mater pythonissam, — произнес Роджер Копонен, кланяясь старухе. Затем он перевел потрясенный взгляд на Джессику.
Джессика почувствовала, как ее тело снова обмякло, как будто через него прошел токсин.
— Ты… убил свою жену? — прошептала Джессика и сглотнула. У нее онемело горло.
— Почти так. Я решил ее судьбу, отказавшись следовать за Камиллой. Принять крещение.
Джессика попыталась вырваться из своих пут. Она напрягла мышцы изо всех сил, но ее руки и лодыжки были крепко прикованы к деревянному стулу. Страх прорвался сквозь обезболивающее лекарство.
— Все это может показаться немного странным, дорогая Джессика… — начала Камилла Адлеркройц, затем жестом указала на ряд людей, стоящих позади Роджера Копонена. — На самом деле тебе вовсе не обязательно понимать, чего мы надеемся достичь: понимание наших учений требует многих лет напряженного изучения.
— Но…
— Мир, в котором мы живем сегодня, пытается заставить замолчать тех, кому Бог послал дар открытого ума. А как известно, подлинная способность мыслить критически и творчески, видеть сквозь туман — это угроза организованному обществу. Общество хочет навесить на этих людей ярлык сумасшедших: им ставят диагнозы и дают лекарства, замедляющие их мышление. Работа всей моей жизни заключалась в том, чтобы использовать их потенциал, а не оставлять их гнить в больницах и пренебрегать ими в домах родственников.
Джессика ощутила соленый привкус: это была слеза в уголке рта. Костлявая рука старухи вытерла ее. Джессика почувствовала себя в ловушке. Она ощущала покалывание в спине и крошечные разрывы молний в нервных окончаниях мышц ног. Теперь она видела отблеск в свете горящих факелов. Это кинжал.
— Я что, седьмая жертва? Последняя ведьма? — удивилась Джессика.
— Кто? Ты? — не менее удивленно спросила Камилла Адлеркройц. — Ты все еще не понимаешь, зачем мы все это сделали?
Дышать становилось все труднее и труднее. Ноздри Джессики были наполнены слизью, а в горле стоял огромный комок.
— Я спасла десятки душ, Джессика. Не давала их умам быть отравленными. Я позаботилась о том, чтобы ни одна жизнь моего пациента не была омрачена диагнозом, поставленным так называемым экспертом в этой области. Никто не заслуживает ярлыка душевнобольного. Даже те, кто отвернулся от меня, как твоя мать и Роджер.
— Моя мама… — тихо произнесла Джессика, но голос у нее сорвался из-за комка в горле.
— Луомы были нашими лучшими врачами в клинике «Лучшее Завтра» в течение многих лет. Но они потеряли свою власть, они продали свои души фармацевтической промышленности. Как и Альберт фон Бунсдорф. Они все заслуживали смерти. Но они умерли не напрасно. Это благодаря им ты здесь.
— Что? — прошептала Джессика и начала плакать. Камилла Адлеркройц опустила подбородок на грудь, и на мгновение показалось, что она молится. Затем она встала и подняла руку в воздух.
Detego.
По очереди все обнаженные фигуры, стоящие полукругом, сняли маски. Гладко выбритый мужчина с родимым пятном на лбу. Торстен Карлстедт. Кай Лехтинен. Роджер Копонен… Темноволосая красивая женщина, которую Джессика не узнала. Вероятно, та самая, котораяй вчера вечером постучала в витрину магазина Ирмы Хелле и убила ее. И последний…
— Прости, Джессика, — сказал Микаэль, скрестив руки на груди.
Джессика не могла дышать. Они говорили, что есть кто-то рядом с ней, кто знает все. Кто наблюдает и контролирует происходящее. Она чувствовала себя полной идиоткой. Внезапно все стало чертовски очевидным. Счетчик воды, пистолет, записная книжка. Мике давил на Эрна, чтобы задержать Карлстедта и Лехтинена. И то, как Мике после их двухчасовой встречи в гостиничном номере позавчера вечером захотелось прокатиться с Джессикой. Чтобы убедиться, что она будет первым детективом на месте преступления в Кулосаари.
— Помоги мне, Мике, — тихо попросила Джессика, когда шок постепенно перешел в гнев. Но слова казались бессмысленными, когда слетали с ее губ. — Вытащи меня отсюда, чертов ублюдок! — закричала она.
Микаэль смотрел на нее не моргнув глазом.
— Джессика, друг мой. Наше путешествие заканчивается здесь, но твое будет продолжаться.
— Какого черта, Мике? Ты что, с ума сошел? Это ты убил…
— Успокойся, Джессика, — сдержанно улыбнулась Камилла, затем повернулась и подошла к красному одеялу. В свете факелов ее кожа казалась сюрреалистичной, как причудливая фигурка папье-маше.
Обнаженное тело Камиллы Адлеркройц склонилось над одеялом, ее черные ногти вцепились в него, и через мгновение под ним обнаружились две обнаженные фигуры. Джессика в ужасе заорала.
— Кинжал для них. Совсем не для тебя, Джессика, дорогая, — заверила ее Камилла Адлеркройц и с трудом поднялась на ноги. — Твоя судьба — не умереть, а продолжать жить даже после того, как мы все умрем.
— Юсуф! Нина! — крикнула Джессика, но никто ей не ответил. Они оба лежали без сознания, с закрытыми глазами, на том же холодном каменном полу, который Джессика ощущала подошвами своих ног.
— Мария заказала пять прекрасных платьев, Джессика. Совершенно таких же, как то, в котором твоя мать была одета на своем первом гала-концерте. Конечно, Мария не знала, что я, пожилая дама по соседству, буду делать с платьями, но она согласилась помочь мне.
— Нина, проснись! Юсуф… — Джессика запиналась, но в глубине души понимала, что это бесполезно. Внезапно над головой раздался беспорядочный грохот. Микаэль посмотрел на потолочные балки.
— Они здесь.
— Книга. Твоя мать хранила ее в сейфе, — сказала Камилла Адлеркройц и улыбнулась Джессике. — Найди ее.
Джессике хотелось закричать, чтобы полиция обязательно нашла это место, которое должно быть в подвале большого деревянного дома. Но голос застрял у нее в горле. Ни один из голых людей, стоящих в полукруге, не подал ни малейшего знака, что пытается убежать.
Джессика снова увидела блеск кинжала, на этот раз в руке старухи.
— Мы останемся здесь. Ты пойдешь дальше. Потому что, как и твоя мать, ты, Джессика фон Хелленс, — mater pythonissam.
Джессика услышала, как люди позади нее начали петь. Мелодия, которую она смутно откуда-то узнала. Затем где-то рядом раздался звук металла, погружающегося в плоть. Слезы текли по ее щекам. Тепло разлилось по ее телу, и она закрыла глаза.
Это песня, которую мама пела в то утро.
Respice in speculo resplendent, Джессика.
105
Джессика открыла глаза, но не повернулась к мужчине, который только что вошел в зал. Она ждала, когда ее ноздри уловят аромат его сладкого лосьона после бритья.
— Зесика, — позвал Коломбано. В его голосе слышалась нотка сарказма, вероятно, в попытке скрыть удивление и замешательство.
