Джессика открыла глаза и обернулась. Коломбано смотрел на нее, глубоко засунув руки в карманы брюк цвета хаки. Его белая рубашка была расстегнута почти до пупка.
— Ты вернулась в Венецию? — спросил он, когда женщина, которую Джессика теперь знала как его сестру, проскользнула в дверь и закрыла ее за собой. Теперь они вдвоем остались одни.
Джессика заметила, что ее голос дрожит.
— Я никуда и не уезжала.
— Что? — хихикнул Коломбано.
— Я все это время была на Мурано.
На мгновение Коломбано качнул головой, как будто Джессика сошла с ума. Может быть, и так. И не потому, что она лежала, парализованная, в гостиничном номере в течение нескольких месяцев подряд, а потому, что она вернулась.
— Слушай. Мне жаль, что все так закончилось…
— Я тебе не верю.
— О, Зесика. Посмотри на себя… Честно говоря, ты выглядишь ужасно. Как такая красивая, хорошо одетая девушка превратилась в такого… толстого, неряшливого тролля?
— Значит, я больше не твоя принцесса? Не что-то, чем можно поделиться со своими друзьями?
Коломбано разразился безудержным смехом.
— Я никогда ни с кем тебя не делил.
— Нет, это не так. Твой друг смотрел, как ты насиловал меня.
— Ты говоришь глупости. А теперь пошли отсюда.
— Я знаю, что смерть Кьяры не была несчастным случаем.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Я знаю, что она покончила с собой, потому что больше не могла этого выносить. Потому что ты — самовлюбленный человек, который высасывает весь кислород из комнаты. У тебя есть способ заставить человека чувствовать себя важным, желанным. Но еще лучше ты умеешь тащить его обратно к земле, лишая всякого самоуважения и само…
— Закрой свой рот.
— Но я хотела, чтобы ты знал, — возразила Джессика, и ее глаза впервые за много недель стали влажными от слез, как будто онемение, которое на долгие месяцы завладело ее разумом и телом, сейчас ушло, — что я вижу тебя насквозь. И я презираю тебя. И твоя сестра тоже.
Коломбано захохотал.
— А ты довольно наглая.
— Давай, смейся. Мы оба знаем, что это игра.
— Ты ничего не знаешь, гребаная шлюха. — Коломбано подошел к ней, схватил за запястье и рывком поднял на ноги. — Знаешь, что я думаю? Бьюсь об заклад, ты все еще так любишь меня, что не можешь уйти. И в конце концов ты вернулась ко мне, как наркоман, жаждущий своей дозы. Разве я не прав? Ты вернулась за тем, что, как тебе кажется, ты ненавидишь… но что ты все равно любишь.
Последние слова Коломбано произнес прямо в ухо Джессике, брызгая ей в ухо теплой слюной. Она посмотрела ему в глаза и ощутила нарастающую панику внутри. Сильные пальцы Коломбано сжали ее тонкое запястье. Она пришла сюда по собственной воле, отдав себя на милость этого садиста. Они остались в этом зале совсем одни. Никто не придет ей на помощь.
— Пошли, — Коломбано потянул Джессику вдоль ряда кресел к двери. Ее колено больно ударилось о стул и даже опрокинуло его. В свободной руке она сжимала свою маленькую сумочку.
— Нет! — закричала Джессика, и ее голос эхом отдался в пустом пространстве.
Коломбано крепче сжал ее запястье, и Джессика даже ощутила покалывание в пальцах, где кровь не циркулировала должным образом. Он тянул ее мимо высоких колонн в маленькую комнату и через нее к двери в дальнем конце.
— Отпусти меня!
— Не притворяйся, что пришла сюда просто поговорить…
Коломбано открыл дверь и толкнул Джессику так сильно, что она упала лицом на пол. Она мельком оглядела комнату — не слишком большое помещение наподобие кабинета, стены увешаны старыми концертными афишами, посередине письменный стол с компьютерами, потертый диван и наружняя дверь на противоположной стене.
Джессика услышала шорох и звон в руках Коломбано, затем почувствовала кожаный ремень на своем горле.
— Ты явилась сюда только для того, чтобы поиметь меня! Испортить мой концерт… мешать мне… отвлекать меня.
Джессика пыталась вздохнуть, ее пальцы нащупывали горло, а ремень туго затягивался вокруг него. Она почувствовала, как Коломбано приподнимает ее черное платье и погружает пальцы глубоко в плоть ее ягодиц. Джессика вскрикнула и потянулась за своей сумочкой, которая упала на пол. Ее пальцы схватились за ремень.
— Ты не заслуживаешь никаких ответов… Ты была просто девушкой на кладбище. Неужели ты думаешь, что ты одна такая? Вы все так чертовски предсказуемы и слабы. И глупы! Пришел сюда один, чтобы приставать ко мне, задавать глупые вопросы. Мне очень жаль? Нет, ты тупая корова. Посмотри на себя. Ты толстая! Двадцатилетняя шлюха… Если бы мне не нужно было наказать тебя, я бы больше и на десять футов к тебе не подошел.
Фраза Коломбано оборвалась резким звуком. На мгновение все замерло, а потом он зарычал и поднялся. Джессика почувствовала, что ремень на ее шее поддается, и перевернулась на спину.
Коломбано сделал несколько ошеломленных шагов назад, пытаясь разглядеть что-то там, куда не мог полностью обратиться его взгляд, заметил рукоятку ножа для стейка, торчащую из-под ключицы. Чуть выше, по обе стороны от адамова яблока, из двух колотых ран хлестала кровь. На секунду показалось, что у него были рога, но когда он сделал шаг вперед, стало ясно, что это афиша оперы «Фауст».
— Какого хрена… — прохрипел он и схватился за рукоятку ножа. Кровь капала между его пальцев. Они с Джессикой удивленно смотрели друг на друга, как будто впервые виделись в совершенно неожиданном месте и времени. Он только успел вытащить лезвие на дюйм, как поморщился от боли.
— Ты — гребаная шлюха!
Стремление что-то понять и решимость испарились из глаз Коломбано. Осталась лишь чистая ярость. Он сделал несколько шагов и со всей силы бросился на Джессику. Джессика ощутила, как его кровь капает ей на лицо, как сильные грубые пальцы сжимают ее горло. Уловила его звериный рык в своем ухе. И только теперь Джессика поняла, почему она вернулась в это проклятое здание, почему она хотела снова встретиться с этим монстром. Она верила, что Коломбано сделает то, на что она не была способна в течение этих месяцев одна в своем гостиничном номере. Скоро все будет кончено.
Но тут хватка Коломбано ослабела. Джессика открыла глаза. Мужчина, который был на ней сверху, навалился на нее всем своим весом, исчез.
Oletko kunnossa?
Джессика не узнала голос, но он говорил по-фински. «С тобой все в порядке?»
Она услышала слабый крик Коломбано. Незнакомец переступил через него. Джессика лежала, стараясь дышать ровно. В конце концов она вытерла перепачканное кровью лицо и села. Кожаный ремень валялся на полу, но она все еще чувствовала его удушающую хватку.
Коломбано лежал в нескольких метрах от него с ножом в груди. Рядом с его хрипящей тушей стоял мужчина лет сорока. Тот самый человек, которого Джессика видела сегодня вечером в зале. Его пальцы сжимали маленькую статуэтку, которой он, вероятно, ударил Коломбано по затылку.
