– Это да-а, – протянули мальчишки. – Эдак учиться-то, конечно, интересно с нею будет.
* * *
Четвёртый, выпускной, в это время сидел по своим взводным кубрикам и зубрил науки. Вощаные таблички и берестяные свитки с записями передавались от одного курсанта к другому. На носу у них были выпускные майские экзамены. Этот выпуск в школе будет первым, и можно было даже не сомневаться, что проведёт его большое начальство со всей строгостью, дабы последующим выпускам было чего бояться и к чему потом готовиться. От нарядов и дозоров всех старшаков пока освободили, и так им в сутках не хватало времени, чтобы догнать упущенное. Днём мальчишки не слезали с коней, проходя верховую подготовку, и не вылезали с полигонов, где отрабатывали навыки различных видов боя. Ну а вечер им был отдан на самоподготовку. Главное здесь было не заснуть, пригревшись у тёплого бока печки и слушая монотонный бубнёж соседа:
– Halt!
[14] – Стой! Gehen! – Иди! Aufgeben! – Сдавайся! Hallo! – Здравствуй! Lass das Schwert fallen! – Брось меч!
Наконец, когда уже стаял снег и по реке пошли льдины, было назначено общее построение всей школы, где было объявлено о начале итоговых испытаний. Под развёрнутым знаменем, прошедшим через битвы, курс выпускников торжественным маршем уходил с плаца. Впереди у них был сумасшедший и трудный месяц, а через две недели, когда речная вода очистилась от коряг и подтопленного леса, к пристани вдруг подлетели две ладьи.
На бревенчатый настил выпрыгнули незнакомые воины в броне, и потом по приставленному мостику-трапу степенно сошли вниз два боярина в богатых шубах. Третьим с ними выступал высокий, чернобородый и немолодой воин в богатых доспехах.
– От князя Новгородского и Черниговского Михаила Всеволодовича к боярину новгородскому Андрею Сотнику! – выкрикнул глашатай, забегая впереди прибывшей свиты.
– Проходите, люди добрые. – Степенно поклонился всем Тимофей. – Андрей Иванович ждёт вас в своём тереме с супругою Марией, а я его заместитель, стало быть, буду.
– А что, самому недосуг ему было здесь нас встретить и тем самым своё особое вежество проявить? Чай, нечасто первых княжьих людей здесь принимаете? – напыщенно надув губы, протянул самый важный из бояр.
Тимофей ничего не ответил, лишь слегка улыбнулся и пошёл чуть впереди. Так все и шли далее молча. Бояре пыхтели и сопели, потея в своих представительных шубах, пять десятков прибывшей дружины шли оружно, бренча доспехами и боевой сталью. Через десять минут подошли к терему, около которого собралось уже более пяти сотен человек. Все они были при оружии и как-то сами собой стояли, разбившись по отрядам. Недоброе молчание этих воинов, как видно, изрядно нервировало подошедших. Прибывшая дружина подобралась, перехватив поудобнее копья. Старший из воинов огляделся вокруг и покачал головой.
– Вот как у вас гостей-то встречают, все словно бы для боя здесь собрались!
Пожилой ветеран, дядька Аким, стоявший с краю, опустил щит на землю и, чуть сдвинув шлем, проскрипел:
– Так и гости, господин воевода, ведь тоже разными бывают. Кто с доброй улыбкой к хозяйской пристани причаливает, а кто как нурман разбойный с открытыми мечами и секирами на неё выскакивает.
– Хм, – усмехнулся старший из черниговских воинов. – Показалось вам, дядька, с миром мы сюда пришли, не прольётся нонче ничья кровь, – и демонстративно показал пустые руки.
– Здравствуйте, гости дорогие, мир вам и почёт! – Встречал прибывших перед теремом Андрей. – Испейте вот кваска с дороги, чать, запарились-то на таком жарком солнышке? – и он поглядел с улыбкой на вспотевших в своих жарких шубах бояр. Каждому из господ по обычаю седой старины хозяйка самолично подала с вежливым поклоном по небольшому резному ковшику с холодным квасом.
Бояре чинно отпили, и самый важный из них прогудел:
– Спасибо за привет, хозяин. Прибыли мы к тебе от князя нашего общего, Михаила Всеволодовича, что занимает Новгородский и Черниговский стол. Тебе же вот самому как-то недосуг было пока ему поклониться, – вставил елейным голоском он «занозу».
Андрей на это и «глазом не повёл».
– А мы тут, в глубинке, ведь всего и не знаем, да и не ведаем вообще, что там в большом мире делается, – и мягко улыбнулся. – Проходите, гостюшки, в терем. Отведайте хлеб-соль, а потом уже и побеседуем о деле, – и обернувшись, кивнул Тимофею. – Дружину Черниговскую не забудьте попотчевать, служивые, чать, тоже ведь голодные с дороги.
Немного раздобревшие после обильной трапезы бояре разговор начали первыми:
– Андрей Иванович, сидя в этих дальних лесах лесной Деревской пятины, похоже, что и не знает всего того, что сейчас в большом мире делается?
– Нет, вообще ничего не ведаю, – с простым лицом подтвердил Сотник. – Как вот только из похода на свеев вернулся, так и не знаю, что и где приключилось. Да и мор вокруг был, мы ведь тут от всего мира отгородились у себя.
– Ну да. – Кивнули бояре. – Так мы и думали. Вот и сами боялись сюда плыть, пока не донесли нам, что обошла чёрная болезнь твоё поместье стороной. А случилось на земле нашей очень важное. Князем в новгородских землях его народом и всеми лучшими людьми был призван наш Черниговский князь Михаил. Все, кто не захотел волю народную и волю нового нашего князя исполнять, покинули спешно пределы наших земель, а кое-кто даже и жизнь при этом свою потерял, – и боярин Прибыслав метнул острый взгляд на Сотника. – Вот теперь князь Михаил уже и сам хочет знать, с кем же это славный боярин новгородский Андрей: с народом ли он и с князем ли законным или же с теми, кто супротив земли Новгородской стоит?
В светлой зале терема повисло молчание.
Андрей вздохнул. Как же он не хотел в своё время лезть во все эти интриги и дрязги сильных мира сего. Предавать кого-то и выкручиваться ему вообще претило, но и кровь проливать, затевая большую свару, тоже было нельзя. Как-то нужно было выбираться из всей этой вот ямы.
– Господа бояре и ты, славный воевода Ростислав, послушайте, что я вам сейчас скажу. Мне мирская власть не нужна, хватает её как воинской, так и хозяйской в самом своём большом поместье. От неё я наперёд уже отказался и все нужные бумаги на то оставил в Новгороде. Вы можете о том у оставшихся во власти бояр спросить, уж они-то об этом должны ведать. Потому-то я ни на какие господние советы вообще не хожу, ибо моё дело воинское – это отбивать у врага желание лезть на Новгородские земли. Вот и стараюсь я крепить для этого свою дружину и готовить её к предстоящим походам. Все же перестановки в верхах новгородских меня, в общем-то, не касаются. Коли народ принял князя Черниговского, так и я ему поклоняюсь и служить так же буду, как и при Ярославе Всеволодовиче, честно и с мечом своим. Но знайте, что меч этот только лишь против внешнего врага обращён будет, но никак не против русских людей. Ну, в самом крайнем только случае, если этот русский люд или какая там дружина сама на моё поместье пойдёт, – и он искоса взглянул на воеводу. Тот, похоже, этот намёк понял.
