В условиях холодной войны и противостояния двух мировых систем предполагаемое безбожие Гагарина приобретало символическое значение. Редколлегия журнала заявляла, что советское лидерство в космосе напрямую связано с «научным, материалистическим, а значит, и последовательно атеистическим мировоззрением» советских людей – и потому воплощает «логику современной истории». Путь человека в космос был связан с «яростным сопротивлением религии», но человек «изгнал мифического бога из земных пределов», заставил природу подчиниться своей воле и «стал великаном, побеждающим стихию, управляющим законами природы и общества». Наконец, став хозяином Земли, человек начал покорение небес, «святая святых». Материальные объекты, «изготовленные „грешными“ руками безбожников», врываются в небесные сферы, и «человек, о ничтожности которого столетия твердили церковники, осуществляет небесные полеты, создает искусственные планеты, управляет ими, покоряет космос»
405. Этот нарратив не оставлял места сомнениям; он призывал верующих отринуть свои «темные суеверия», а атеистов – бороться с религией, которая оставалась препятствием на пути к просвещенному коммунистическому обществу. Покорение небес, осуществленное советскими космонавтами, было необходимо для того, чтобы «солнце разума» засияло над теми, кто отстает от победного хода человеческого прогресса
406. Как было сказано в автобиографии Гагарина под названием «Дорога в космос», «Полет человека в космос нанес сокрушительный удар церковникам. В потоках писем, идущих ко мне, я с удовлетворением читал признания, в которых верующие под впечатлением достижений науки отрекались от бога, соглашались с тем, что бога нет и все связанное с его именем – выдумка и чепуха»
407.
Приписываемые Гагарину высказывания о том, что в космосе нет ни Бога, ни ангелов, зажили собственной жизнью. В свою очередь, слова Титова, действительно произнесенные им на Всемирной выставке в Сиэтле, сделали его лицом научного атеизма – роль, которую Титов вроде бы принимал и даже поддерживал
408. Вскоре после того как он стал вторым человеком, побывавшим в космосе, Титов опубликовал передовицу в журнале «Наука и религия»; заглавие статьи повторяло вопрос, который он часто слышал: «Встретил ли я бога?» Вселенная открылась человеку, отмечал Титов, а не «призрачному небожителю». Он писал, что во время своего полета услышал радиопередачу из Японии на русском языке, участники которой говорили о «боге, святых и прочих хитрых вещах». Ему захотелось послать им привет, но потом он подумал: «Зачем это нужно? Еще подумают, что, правда, бог есть». Несмотря ни на что, продолжал Титов, «молитвы верующих до бога не дойдут хотя бы потому, что там, где он якобы должен находиться, даже воздуха нет. Поэтому, что молись, что не молись, – бог не услышит. Никого я в космосе не встречал и, конечно, встретить не мог»
409.
В прессе, на радио и телевидении широко распространялись сюжеты, соответствовавшие этому нарративу научного просвещения, – о том, что полеты советских людей в космос разрушили грань между земным и небесным и превратили религиозную веру в атеистическую убежденность
410. В газеты, журналы и на имя самих космонавтов приходило множество писем, где, наряду с выражением энтузиазма относительно советской космической миссии, говорилось о влиянии космических достижений на религиозное мировоззрение
411. На страницах «Науки и религии» публиковались письма от бывших верующих – зачастую от пожилых женщин, но иногда также от «сектантов» и даже священников, – которые рассказывали о том, как космические полеты и научный прогресс в более широком смысле слова заставили их усомниться в религиозной вере. Еще до того, как Гагарин поднялся в космос, «Наука и религия» напечатала письмо рабочего из Черкасской области Ивана Довгаля, который утверждал, что запуск искусственных спутников в открытый космос является весомым аргументом против религиозной веры. Довгаль писал, что к сохраняющимся религиозным верованиям других рабочих он относился с недоверием: «И вот находятся еще такие люди, которые располагают попасть в рай на том свете, сознательно закрывая глаза на то, что советские спутники Земли, облетая наш земной шар на большой высоте, не обнаружили никакого рая, что советская космическая ракета, облетая вокруг Солнца, также не обнаружила рая»
412. Подобная риторика стала гораздо чаще использоваться после полета Гагарина, когда люди, побывавшие в космосе, начали рассказывать о том, что они видели на небесах (и чего там не видели). Редакционная статья в центральной газете, «Известиях», торжествующе объявляла: «Вот задал задачу верующим Юрий Гагарин! Облетел всю небесную канцелярию и никого не встретил – ни всемогущего, ни архангела Гавриила, ни ангелов небесных. Выходит, небо-то чистое!»
413
Одно из писем – от Е. Даниловой, семидесятиоднолетней жительницы Куйбышевской области – настолько точно соответствовало атеистическому нарративу, что было не только полностью напечатано в «Известиях», но и цитировалось в бесчисленных более поздних публикациях, на лекциях и даже партийных собраниях
414. В этом письме простым народным слогом рассказывалось, как Данилова узнала о полете Гагарина:
