Ил. 4. В. Меньшиков. «Бога нет!». Плакат. Л.: Художник РСФСР, 1975. Государственный музей истории религии, Санкт-Петербург
Даже если многие атеистические пропагандисты признавали, что образ космонавтов, сменяющих богов на небесах, был упрощенным и порой грубым, широкое распространение этого образа может многое поведать о том, какие тропы использовала советская пропаганда, чтобы в популярной форме донести до аудитории научную составляющую научного атеизма. В то же время вопрос о том, что останется на небе, когда наука и технология (или же ракеты и космонавты) изгонят старых богов, все еще был открытым.
Планетарий – верующим
В ходе хрущевской антирелигиозной кампании обществу «Знание» были выделены новые ресурсы для проведения атеистической работы. Общество наконец стало издавать атеистический журнал «Наука и религия» (который был задуман еще в 1954 г.); первый номер журнала вышел в сентябре 1959 г. Миссия журнала состояла в том, чтобы пропагандировать официальную позицию партии в отношении религии, демонстрировать достижения советской науки и возвещать о триумфе человечества над природой и советском лидерстве во всех областях изучения и освоения мира. Неудивительно, что на страницах журнала были широко представлены достижения в космической сфере – с самого первого выпуска, где с гордостью демонстрировали проект монумента покорителям космоса, который планировалось воздвигнуть на территории ВДНХ
420. Рассказы о героях космоса были самым мощным и действенным способом привлечь искренний читательский интерес, и, поскольку научные достижения Советского Союза по-прежнему изумляли мир, партия призывала редакцию журналов «Наука и жизнь» и «Наука и религия» использовать космический энтузиазм, чтобы сделать атеистическую пропаганду более привлекательной, особенно для молодежи
421. За время правления Хрущева тиражи обоих журналов заметно выросли; так, тираж «Науки и религии», составлявший в 1959 г. 70 тысяч экземпляров, к 1965 г. достиг 200 тысяч экземпляров (хотя его тиражи были относительно скромными в сравнении с более популярной «Наукой и жизнью»)
422.
Весной 1959 г. обществу «Знание» было передано еще одно атеистическое учреждение: Московский планетарий. Как подчеркивало руководство общества, «это решение правительства дает возможность Обществу использовать планетарии как базу для значительного расширения и улучшения проводимой естественно-научной и научно-атеистической пропаганды»
423. Целью передачи планетария из ведения московской городской администрации (Мосгорисполкома) Всесоюзному обществу «Знание» было превращение планетария в более эффективное орудие пропаганды «естественно-научных знаний о строении вселенной»
424. Московский планетарий должен был стать координирующим центром советской атеистической работы. И если космонавты были святыми научно-атеистической веры, то планетарий стал ее храмом.
В хрущевскую эпоху планетарий считался наиболее подходящим местом для проведения атеистической работы, поскольку в центре эстетически и интеллектуально привлекательной методологии его просветительской работы был эмпирический компонент образования. Но, несмотря на многообещающее начало при Сталине, на протяжении многих лет Московский планетарий оставался единственным в Советском Союзе. Однако в годы хрущевской антирелигиозной кампании вера в атеистический потенциал планетария воскресла и государство стало вкладываться в строительство новых планетариев (хотя еще в 1959 г. даже Московский планетарий был убыточным)
425. При Хрущеве количество планетариев в стране выросло, как и масштаб их атеистической работы. Было признано, что тринадцати планетариев, существовавших в Советском Союзе в начале 1950‐х гг., недостаточно; пропагандисты атеизма призывали построить планетарии во всех крупных городах Советского Союза
426. К 1973 г. в стране насчитывалось более 70 планетариев, и большинство из них были построены в хрущевскую эпоху
427.
Ил. 5. Лектор Московского планетария Н. И. Тулупов демонстрирует модель, иллюстрирующую движение Земли и Луны вокруг орбиты Солнца, в Центральном доме культуры трудовых резервов. Москва, 8 октября 1959 г. Фото Э. Евзерихина. ЦГА Москвы. Арх. № 1-3094
Специально построенный в соответствии с авангардистскими принципами архитектурного конструктивизма Московский планетарий оставался единственным в своем роде. Многие планетарии, созданные после войны – в Горьком (Нижнем Новгороде), Киеве, Риге, Барнауле и других городах, – были размещены в переоборудованных церковных зданиях, что имело как практическое, так и идеологическое значение
428. В помещениях планетариев проходили научно-просветительские лекции, демонстрации фильмов, вечера вопросов и ответов, дискуссии, заседания кружков юных астрономов и, что было особенно важно, лекции под названиями типа «Почему я порвал с религией», «Секты и их реакционная сущность», «Человек, космос и бог», «Наука и религия о Вселенной», «Как религия приспосабливается к науке», «Атеистическое значение полетов в космос», «Полеты в космос и религия» и, наконец, «Небо и религиозные праздники» (см. ил. 5)
429. Эти лекции проводились штатными сотрудниками Московского планетария; в их числе был Виктор Комаров, известный автор публикаций на темы атеизма, много писавший о том, как использовать планетарий для атеистической работы
430. Планетарии также становились площадкой для увлекательных встреч с приглашенными лекторами, такими как Алексей Чертков, бывший священник и видный пропагандист атеизма
431. Но прежде всего планетарий был идеальным местом для мобилизации энтузиазма, порожденного советскими успехами в освоении космоса, и самыми популярными лекторами были, конечно же, советские космонавты. Посетителей привлекало современное техническое оборудование планетария и особенно возможность услышать о том, с чем сталкивались космонавты во время своих небесных странствий
432.
