Таким образом, узкой полосой вдоль р. Уза и Липа в 1500 г. гомельская территория расширилась на запад, в направлении Днепра. Прочной границы в этом районе сформировано, видимо, не было: с московской стороны наблюдается упорное стремление довести свои владения до естественного природного рубежа, каковым являлась р. Днепр.
В начале лета 1504 г. королевский посол Матвей Кунцевич подал великому князю Ивану III список, «в которые волости и села великого князя люди вступаютца»
[422]. Выясняется, что некоторые горвольские (Чоботовичи, Буцони, Засовье, Келскевичи, Чорный) и речицкие (Кисловичи, Босатковичи, Лемешевичи) села после заключения перемирия (начало апреля 1503 г.), но до времени составления списка (25 апреля 1504 г.) были «забраны» московской стороной. Селами распоряжался слуга князя Семена Ивановича Стародубского. На р. Днепр им был устроен ез (перегорода всей реки для ловли рыбы
[423]).
Территория до Днепра, скорее всего, недолго удерживалась под московским управлением. Но это была лишь первая, неудавшаяся, попытка Москвы утвердить свои позиции у естественного природного рубежа. После возврата ВКЛ в 1508 г. Любеча и утраты участка границы по Днепру в его районе московские притязания на часть течения реки со стороны Гомеля возобновились. В 1511 г. к великому князю Василию III приехал от короля Сигизмунда еще один посол — дворянин Богдан Довгирдович (Довгердов) с грамотой, в которой излагались жалобы на захват тех же сел (все названы речицкими) князем Можайским (имелся в виду Семен Иванович Стародубский, сын князя Ивана Андреевича, владевшего некогда Можайском)
[424]. В этот раз было прямо замечено желание московской стороны устроить границу по р. Днепр («чинит себе рубеж по Днепр»)
[425]. Правда, определение мест захваченных сел показывает, что московская власть распространилась и на правый берег этой реки.
Материалы посольских дел с литовской стороны, нашедшие отражение в 7-й книге Метрики ВКЛ, дают дополнительные подробности. Письмо от имени короля Сигизмунда Старого великому князю Московскому Василию Ивановичу было отправлено с Богданом Довгирдовичем из Берестья 4 июля. В нем, между прочими жалобами, была следующая: «такъже и наместъникъ нашъ речицкий Михайло Халецъкий сам приехал к нам (королю. — В. Т.), поведаючи, штож тот зрядъчикъ нашъ можайский, вжо после нашого с тобою (Василием III. — В. Т.) докончаня, забралъ села наши речицкии на имя Засувя, а Чоботовичи, а Калскевичи, а Бацуни, а Ярные (должно быть, «Черные». — В. Т.), а Гирево, а Заспа, а Левошевича, а Кисловичи, а Борки и чинит собе рубежъ по самый Днепъръ»
[426]. Таким образом, князь Семен Иванович Стародубский (Можайский) действовал после заключения перемирия 1508 г., вероятно вскоре после этого события. Возможно, его действия были санкционированы великим князем Московским.
Нельзя не обратить внимания на то обстоятельство, что в нападениях на порубежье ВКЛ литовской стороной был обвинен «зрядъчикъ нашъ можайский», то есть не кто иной, как князь Семен Иванович. Но он умер еще до 1508 г.
[427] В мирном договоре, заключенном 8 октября 1508 г., среди земель, в которые не должен вступаться король и великий князь Сигизмунд, названы города и волости, что «за кн(я)земъ Василемъ Семеновичомъ», сыном князя Семена
[428]. Возможно, здесь сработала некоторая инертность литовской стороны, ведь ей было известно о смерти старого князя (судя хотя бы по тексту договора 1508 г., в котором фигурирует уже его сын). Или все-таки захваты были осуществлены до окончания войны, при жизни Семена Можайского?
Вразумительный ответ на литовские жалобы московской стороной так и не был дан. Чуть позже проблема действий князя Василия Семеновича Стародубского (сына умершего князя Семена) против Пропойской, Чечерской и Речицкой волостей была озвучена, но не признана
[429].
Итак, около 1508 г. московские владения были передвинуты к западу, за счет сел двух волостей ВКЛ — Горвольской и Речицкой. Горвольские села Чоботовичи, Буцони, Засовье, Келскевичи и Чорный
[430] обнаруживаются точно к западу от того участка территории, который был присоединен к Гомелю в 1500 г. Современные населенные пункты Чеботовичи, Бацунь, Черное с левой стороны Днепра, напротив своего волостного центра Горволя, несомненно, соответствуют селам XVI в.
[431] Все они упоминаются в «Реестре» 1560 г. Там же названы еще два села: Кольскевичи (Скольскевичи), находившиеся между Тереничами, Чоботовичами и Черными, и Засовье
[432]. Сейчас оба села не существуют, но фольварок Засовье на карте Генерального межевания, а также Старое и Новое Засовье на карте-трехверстке 1860 г. еще отмечены чуть западнее Чеботовичей
[433].
В 1504 г. речицких сел было названо только три: Кисловичи, Босатковичи, Лемешевичи; в 1511 г. к ним добавили Агирево, Заспу и Борки. Лемешевичи записаны Левошевичами, что позволяет отождествить их с современным населенным пунктом Леваши у правого берега р. Днепр ниже Речицы. Местоположение Кисловичей и Босатковичей (Батковичей), к сожалению, не определяется. Агирево, видимо, соответствует современной деревне Гирово (на север от Речицы, но на другой, левой, стороне р. Днепр). Заспа — это, несомненно, предок современной деревни с тем же названием (в стороне от правого берега р. Днепр, между Речицей и Левашами). Наконец, Борки можно отождествить с современным Борховом (на восток от Речичы, сравнительно далеко за Днепром).
