– Мои клиенты будут здесь через полчаса, – говорит Лора.
– Всё в порядке, – говорит миротворец Бекс. – Если хотите, мы можем исчезнуть прямо сейчас…
– Давай подождем немного, – перебиваю его я.
– Через тридцать минут, – повторяет Лора и стучит по часам на тот случай, если я не понял.
Бекс присоединяется ко мне перед телевизором, подбрасывая на ладони орешки.
– Нам известно, что Джавтокас обладал скверным характером и был без ума от Эми, – говорю я. – Но он знал, что Кристал ей неинтересна. Так почему же он зверски избил Кристал?
– Если это и правда сделал Джавтокас. Возможно, он просто обнаружил ее, а затем бежал, испугавшись.
– Итак, замечательно: что во всей этой неразберихе мы знаем наверняка? Возможно, ты прав. Хорошо, я стану адвокатом дьявола: мы не нашли ничего, что связывало бы Джавтокаса с остальными. А была ли какая-либо связь? Что, если никто его не наводил? Что, если никакого продажного полицейского нет? Может быть, мы просто всё это придумали?
Я сажусь на диван и смотрю на свои руки. Это какая-то глупая шутка. Как называется следователь, который ничего не помнит? Или который приходит к ничем не обоснованным заключениям? Внутри у меня пусто.
– Ты взял вчерашние фотографии, сделанные перед «Авивой»?
– Да, вот они.
Бекс достает из кармана отпечатанные снимки и раскладывает их на кофейном столике. Качество не ахти, в темных местах трудно что-либо разглядеть, а остальное затянуто туманом от света фар полицейских машин, но некоторые лица различить можно. Обычное сборище любопытных зевак, привлеченных синими мигалками.
– Хаскинс, – говорю я, указывая на фигуру, вылезающую из машины без опознавательных знаков. Затем замечаю вдалеке еще одну фигуру, сидящую на скутере. – Этот есть крупным планом?
Бекс находит нужную фотографию.
– Джавтокас.
– Так что, возможно, никакой наводки и не было. Случайное совпадение. Джавтокас шел в гостиницу к Мэттьюс. Увидел полицию, увидел, как меня увозит Норрис, и последовал за нами. Если Хаскинс успел туда добраться, он также должен был успеть.
– Вы всегда учили меня, что никаких случайных совпадений не бывает.
– Возможно. Однако теперь у меня нет такой уверенности.
– Но почему в таком случае Джавтокас последовал за вами и напал на вас? Потому что вы не смогли спасти его подругу? Тут что-то не сходится.
– Потому что он полагал, будто я убил Эми Мэттьюс.
– С какой стати он должен был так подумать?
– Потому что кто-то ему так сказал. Кто-то его подставил… – Я колеблюсь. Та самая мысль, которую я упорно избегал. Которую я не могу высказать, потому что не знаю, на что на самом деле способен Р. – Или Джавтокас напал на меня потому, что я действительно ее убил.
– Что? – Ошеломленная Лора оборачивается ко мне.
Бекс молча таращится на меня и качает головой.
– Такое нельзя исключать. Я ничего не помню. Я мог сделать все что угодно.
Лора ничего не говорит, рассеянно мешая ложкой в полупустой кружке.
– Это же какой-то бред! – говорит Бекс. – Джерри сказал, что вы шли по следу какого-то продажного полицейского. А как же звонок от вашего имени охраннику в больницу? Неизвестный говорил на чистом английском языке, без литовского акцента.
Я задумчиво хлопаю рукой об руку.
– Часть воспоминаний вернулась, – говорю, не обращаясь ни к кому конкретно. Затем выкладываю все начистоту. – Я видел убийство. Я находился там.
Лора оглядывается на Бекса, словно ожидая подтверждения и утешения.
– Что вы видели? – спрашивает Бекс.
– Если это настоящие воспоминания.
– Ты в этом сомневаешься? – говорит Лора.
– Выглядит все реальным. Но синдром ложной памяти также нельзя сбрасывать со счетов. Возможно, я сам построил свои воспоминания из того, что уже знал. Они несвязные – скорее кадры из фильма, беспорядочно перемешанные. Мне кажется, будто я вспомнил, как Эми Мэттьюс позвонила мне, но разобрать слова я не могу. Есть только ее голос, он даже сейчас звучит у меня в ушах. Надрывный, пронзительный, но бессвязный. Вот я мчусь на машине словно безумный, отчаянно вбегаю в «Одиночество», затем несусь по лестнице в «Авиве» и врываюсь в номер, в котором прячется Эми, потом она с пугающим смешком, похожим на плач, показывает мне за спину, и там стоит мужчина. Он набрасывается на меня из темноты за дверью.
– Кто стоял за дверью?
– Не знаю. Лицо его я не могу разобрать. Но мы деремся.
– Блин! – Бекс садится прямо. – Это означает, что там полно ваших следов – кровь, ДНК… Это означает, что Уинстэнли обязательно вставит вас в кадр.
На экране телевизора актер в военной форме лежит под пальмой, истекая кровью, и говорит, что они всё сделали правильно, хотя я не понимаю, что такое для них «правильно». Я выключаю телевизор.
– Но вы же находились в миле от гостиницы, когда вас подобрал Норрис, всего через несколько минут после того, как ночной портье позвонил в «три девятки», – говорит Бекс, внезапно окрыленный надеждой. – И пешком. Вы ни за что не успели бы так быстро добраться туда от места убийства.
– Когда Райан Тёрнбулл прибыл в гостиницу, там уже никого не было. Я видел покинутые номера, в которых еще горел свет. Это может означать только то, что ночной портье дождался, когда все покинут гостиницу, и лишь тогда позвонил в полицию. Мы не можем сказать, сколько прошло времени, но он явно не торопился… Нет, спасибо за попытку, но в момент убийства Эми Мэттьюс я находился в гостинице.
Бекс чешет ухо, признавая свое поражение.
– Что ты там делал? – медленно спрашивает Лора.
– Он пытался ее спасти, – говорит Бекс.
– Значит, Уинстэнли обязательно это поймет… И в номере будут следы второго человека. Этого продажного полицейского.
– Вот только он может сказать то же самое – это он пытался спасти Эми Мэттьюс от меня. Как только Уинстэнли узнает, что я там был, она должна будет меня арестовать. И когда я окажусь за решеткой, наш друг сможет делать со мной все, что захочет. Словечко сокамернику до того, как ко мне вернется память, и со мной произойдет смертельный несчастный случай, или же меня найдут повесившимся в камере…
– О господи! – Лора принимается расставлять кружки, словно ей нужно чем-либо себя занять. – Нет! Не смей даже думать об этом! Найми хорошего адвоката. Борись. И ты не попадешь за решетку.
– Замечательно. Расскажи, как. Подозреваемый в убийстве…
Я встаю. У меня в голове что-то крутится, но мне никак не удается это ухватить. Сплошное смятение. Кажется, еще чуть-чуть, но оно опять ускользает.
– Как это у близнецов Клейза вдруг нашли в туалете наркотики и оружие с обилием их пальчиков? – спрашиваю я.
