Замолкни! Вперед, только вперед. Я прыжком нагнал Антуана, перекинул его через плечо. Он завопил, брыкаясь — наверное, не понял, кто это. На следующем прыжке я подцепил Питера, закинул на второе плечо и кулаком сшиб свесившуюся с ветки фигуру в лохмотьях.
Опасность. Критическое падение мощности. Отключение юнита через тридцать секунд, двадцать девять, двадцать восемь…
Господи, лишь бы успеть! В третьем прыжке я выхватил Элиаса, и вылетел на речной обрыв. Под чернеющим небом где-то внизу глухо грохота вода, клубы водяной взвеси плыли в туманной бездне. До другого берега — тридцать метров.
Двадцать пять, двадцать четыре… Мощность ножного привода 300 % от нормы. Юнит будет обесточен через десять секунд.
Сквозь шум реки я услышал тонкий свист множества дротиков, они забарабанили по ногам. Я вжался в землю и прыгнул.
Восемь, семь…
Мы летели над речной бездной, дождь дротиков дырявил воздух, мальчики вцепились в шерсть.
Четыре, три…
Удар! Я покачнулся, но устоял. Мальчики кубарем слетели на землю — не до нежностей, я рывком развернулся, закрыл их телом. И застыл с воздетыми к небу руками, оглушая инфразвуковым ревом усыпавших противоположный берег «диких».
Две, одна секунда. Питание отключено.
Я успел.
Глава двадцать первая
— Что это? — «Крадущий птиц» отполз от края обрыва, сел на корточки. — Оно неживое — нет огня крови.
— Огня нет, — согласился вождь, «Видящий все тропы», — Но оно движется.
— Еще как, — «Крадущий» передернул узкими плечами. — «Скользящему по лианам», брату моей сестры, оно сломало хребет. Оно похоже на лесных людей.
— Лесные люди мирные, — рядом присел «Говорящий с друзьями», почесал бок. — Они живут в горах. И еще — они гораздо меньше. Думаю, это оно обидело Шипастого. Вчера вечером я еле успокоил его. Большая рана на шее. Не копье, не громкое оружие. Рука. Старики говорят — в горах живет черный дух. Сильное колдовство. Очень сильная дава. Может, это он?
— Тогда нам нужен «Слышащий духов», — «Крадущий» проверил пальцем зазубренный наконечник копья, — Так не справиться.
— Нам нужны люди Старика, — отрубил вождь. — Достаньте их.
— Они же на том берегу, — «Крадущий» в волнении взмахнул руками. — И там этот Неживой.
— Он не двигается уже давно. Может, он умер от нашего яда? — «Говорящий» задумчиво покачался на пятках. — От него пахнет старым железом.
— А если не умер? — не унимался «Крадущий». — Может, он нас заманивает?
— Вот ты и узнаешь, — закончил «Видящий».
Мальчики лежали на краю обрыва, изучая другой берег. Своим последним криком Джу отогнал «диких» — их как ветром сдуло. Но спустя час они вернулись — Питер заметил скользнувшую тень. Джу так и стоял с поднятыми руками, сжав кулаки. Они пытались добиться от него ответа, но безуспешно — огромная горилла будто окаменела.
Антуан отошел от обрыва подальше и привалился к корням дерева, часто дыша. Питер с Элиасом его не трогали, решали, что делать дальше.
— Надо уходить в лагерь, — предложил Элиас.
— Как мы переберемся на тот берег? — возразил Питер. — Ближайший брод ниже по течению, там носорог. Да и «дикие» — ты же видишь, они не ушли.
— Все равно, надо предупредить Андраю и остальных.
— Он не дурак. Наверняка, охранение выставил.
— Да, но с такими мы еще не сталкивались, — настаивал Элиас. — К тому же у нас всего три автомата. Надо идти вверх по течению, вдруг там можно перебраться. В крайнем случае, возле водопада.
— Это же сутки пути, — присвистнул Питер.
— А что ты предлагаешь?
— Ждать, пока проснется Джу.
— А может, он вообще умер? — яростно возразил Элиас. — Откуда ты знаешь, как умирают такие как он?
— Нет, — Питер помотал головой. — Он не мог так просто умереть. Он же победил носорога. А тут какие-то «дикие».
— Сам же слышал — у них яд. Может, он отравился. На нем этих дротиков, как мух.
— Не может быть… — запальчиво начал Питер, но в этот момент Антуан вдруг закричал, выгнулся дугой, уперся головой в ствол, а пятками в землю.
— Что случилось?! — ребята рванулись к нему.
Антуана крутила судорога, руки его тряслись, он что-то бессвязно кричал.
— Тихо ты! — Элиас зажал ему рот. — Пискля, ты чего?
Антуана колотила крупная дрожь, он перестал кричать и захрипел.
— Питер, смотри! — Элиас указал левую руку Антуана. Чуть выше запястья краснела небольшая ранка, как от укуса какого-то насекомого.
— Паук? Змея? — Питер выхватил мачете, отступил на шаг.
— Нет, — Элиас присел на корточки и поднял тонкий дротик — иглу, опушенную красными перьями. — «Дикие».
Питер в растерянности опустил руки.
— Что же теперь делать?
Вечер был холодным — в горах погода переменчива. Быстро темнело — тучи над лесом сгустились, резкий ветер гнал клубы тумана, они оседали крупными каплями на листьях. Мальчики не ушли далеко от обрыва, забились между широких корней-подпорок большого дерева. С трудом уложили рядом и Антуана — поначалу его трясло, но вскоре он затих, лежал, мертвенно-бледный.
— Он жив? — почему-то шепотом спросил Элиас.
— Не знаю, — так же шепотом ответил Питер, склонился над Писклей, потом резко выпрямился. — Он не дышит!
Мальчики смотрели друг на друга, их колотило от холода. Долгий протяжный гром прокатился, казалось, от края до края леса. В кипящем вареве черных туч посверкивали молнии. Ветер не шумел, а уже гнул верхушки деревьев, срывал ветки, сметал вихри листьев вверх — под бурлящие облака.
И хлынул дождь — мгновенно, стеной упал на лес, ударил тысячью нитей-рук в узкий проем обрыва, и река глухо взревела в ответ. Мальчики моментально вымокли до нитки. Они прижимались друг другу, вжимались в дерево, но потоки холодной воды струились по стволу, заливали за шиворот.
Их трясло — от холода и страха. Молнии сверкали все чаще, раскаты грома сливались в бесконечный грохот.
— Элиас, гляди! — Питер указал на другой берег.
Элиас напряг зрение и в полумраке увидел бешеное мельтешение серых фигур.
— Это «дикие»! Они что-то задумали!
Быстрые змеящиеся тени перехлестнулись через реку, вцепились в темноту леса.
— Веревки! Они хотят перебраться! — Питер вскочил, ливень хлестал его по лицу. — Быстрее, надо пройти вдоль берега, обрубить их!
— Бежим! — закричал Элиас.
— А Антуан? А Джу? — Питер в бешенстве обернулся. — Бросить их?
