— Война… Что ты знаешь о ней, робот? Ее не было.
— То есть?
— Потому что в войне есть победитель и проигравший, — устало пояснил пророк. — А тогда были только проигравшие. Неважно, кто и в кого запустил ракеты, сколько сбил самолетов и потопил кораблей. Всех убила пандемия «китайки». Миллионы людей умирали за считанные дни. Трупы были повсюду. Я ходил среди них и не знал — что делать? Умерли все и выжили только дети. И я — единственный взрослый в Гоме! Может быть, вообще во всей Африке или на всей планете! И ты говоришь, что я убийца?!
Он в бешенстве взмахнул гранатометом (килограмм восемь, между прочим). Как бы случайно не выпалил куда-нибудь.
— Я был доктором, — чуть успокоившись, продолжил он. — В детской городской клинической больнице города Гома. Меня звали Артуро Квамби. Я был терапевтом! Я любил детей, слышишь меня, ты — железка, любил! А они дичали на глазах. Устанавливали свои законы, сбивались в стаи, искали еду, как звери. И умирали. От мин, ранений, диких зверей, голода. Я спас их. Вывел их из мертвого города в чистые леса, и создал новый город. Я научил их выращивать ямс и маниоку, ухаживать за скотом, я дал им новые законы. Шестьдесят лет я создавал это общество. И вот пришел ты и хочешь все разрушить? Говоришь, что я обманщик? Да, я объявил себя пророком!
Он взглянул с вызовом.
— А что мне оставалось делать? Разве это не знак божий, что я остался жив? Если только бог вообще есть, после этой проклятой войны, в которой погибли миллиарды. Какой Бог мог бы допустить такое? Поэтому я сам стал богом.
Питер чуть слышно охнул за моей спиной, но Омуранги не слышал и запальчиво продолжал.
— Надо было выживать. Эдеме — новая надежда людей, новый мир. Да, я посылал экспедиции. Добывал еду, искал лекарства и оружие на складах, расчищал поля. Я не знаю, откуда взялись «дикие». Может быть, кто-то из фермеров уцелел, может быть, сохранились племена в джунглях. Но все они изменились и стали полузверьми. Да, я забирал у них детей, не пораженных мутацией, но это было во благо. Я скал лекарство от этого вируса.
— И что? Нашел?
— Нет, — Омуранги сгорбился. — За шестьдесят лет я не продвинулся ни на шаг. Но у меня еще есть время. У нас еще есть время, слышишь? Я не старею. Этот вирус дал мне долголетие. А может, даже бессмертие. Я обязательно найду лекарство, надо только отбить нападение. Помоги и ты спасешь этих детей. И все человечество.
— А Рай? — закричал Питер. — Рая нет?! Куда ты дел моего брата?!
Омуранги растерянно оглянулся.
— Он. Понимаешь, Питер…
— Что ты сделал с моим братом?! — мальчик пошел вперед, обнажив мачете.
— Питер, он в раю. Все безвинно погибшие от этой войны, все они — в раю. Они там, я знаю, я верю.
— Ты сказал, что ты не пророк. Что ты все придумал. А Дом Вознесения? А сияние, которые мы видели? Где мой брат?!
— Питер… — Омуранги отступил назад. — Питер, дитя мое.
— Ты врал! Ты нас обманывал! — Питер кинулся на Омуранги, я едва успел дотянуться и поймать мальчика за ворот рубашки.
— Пусти, Джу! Он нам врал всю жизнь! Мы верили тебе, мы умирали за тебя, а ты! — Питер рыдал, пытаясь вырваться.
— Питер, малыш, пойми, — Квамби опустил руки. — Я не мог иначе, я должен был спасти Эдеме.
— Ты себя спасал! Убийца, предатель!
— Питер… Я же говорил, что нельзя его здесь оставлять. Что ты теперь будешь делать, робот?! — с отчаянием воскликнул пророк. — Без веры в меня они разбегутся. Все рухнет, погибнет. Весь мой труд за шестьдесят лет пойдет прахом.
— А ты думал, твоя ложь не откроется? Что ты делал с детьми, когда вирус начинал действовать?
— Я.. — Омуранги замешкался. — Это слишком мучительно. Это страшно. Они страдали, как они страдали — даже видеть это невыносимо. И я ничего не мог для них сделать. Только облегчить их страдания.
— Эвтаназия. Ты убивал их.
— Нет! — вскричал он возмущенно. — Я помогал. Они засыпали, без боли, без мучений. И потом…
— Ты сжигал их тела, — я поднялся, продолжая удерживать Питера. Тот молчал, глядел на доктора глазами, полными ненависти. — Дом Вознесения — это крематорий.
— Да, — Омуранги опустил голову. — Да, это так. Но иначе я не мог, это была ложь во спасение!
— И чем она обернулась?
— А чтобы ты сделал на моем месте, робот? — прищурился он.
— Не знаю. Постарался не лгать.
— Как… — он потряс сжатыми кулаками. — Как им сказать, что они обречены умирать в двадцать лет! Что нет никакой надежды, что все бесполезно. Это разрушило бы их души, железка, разве ты не понимаешь?!
— А твоя ложь их не разрушает?
— Великий! — двери распахнулись. В дом ворвался Жоаким с гранатометом наперевес, и тотчас взял меня на мушку. Вслед за ним простучал ботинками взвод, окружил нас. Солдаты присели, держали меня на прицеле. Я закрыл Питера руками. Если они начнут пальбу, придется прыгать сквозь крышу вместе с ним, другого пути нет.
— Да, Жоаким? — Омуранги царственно выпрямился.
— Великий, с тобой все… все в порядке?
— Конечно, капитан. Мы просто разговаривали.
— Раз… разговаривали? С этим демоном? — Жоаким хотел сплюнуть, но сдержался.
— Спокойней, Жоаким. Это наш новый союзник. Ведь так? — Омуранги бросил быстрый взгляд на меня. — Что случилось?
— Союзник, значит, — хмыкнул Жоаким, не опуская гранатомет. — Тогда он нам понадобится. «Дикие» пришли. Их много. Очень много, Великий.
— Ну что ж, — Омуранги опустил оружие. — Пойдем, посмотрим.
Он отдал гранатомет Жоакиму, направился к выходу.
— Доктор, — окликнул я его. — Выдай оружие моим мальчикам, они тоже солдаты Эдеме.
Омуранги помедлил, потом кивнул.
— Жоаким, выдай им автоматы.
— Но они пришли вместе с ним, они… — возмущенно начал капитан.
— Я сказал, выдай! — в голосе пророка зазвучал металл.
— Хорошо, — Жоаким махнул кому-то из своего взвода. — Мозес, пойдешь с ними к арсеналу, скажешь, что от меня. Выдашь автоматы. Выполняй.
Я отпустил Питера.
— Ступай с остальными, жду вас на стенах.
Он молча кивнул, быстрым шагом вышел, бросив яростный взгляд на Омуранги.
Нагнав доктора уже в дверях, я тихо обронил:
— Тронешь хоть пальцем кого-то из них — убью.
Спина его закаменела, но он не обернулся, продолжая величаво спускаться по ступеням.
Я следовал за ним. Опять он играет на публику — толпа, жадно прислушивавшаяся к происходящему в Святом Доме, отхлынула от террасы, открывая путь пророку. Я шел за ним, как покорившийся демон.
