Они немного посовещались.
— Город должен быть разрушен. Старик должен умереть. Все должны умереть. Они зло.
— Я вас не пропущу.
— Нас слишком много, — «Тот, кто видит» обвел рукой поле. — Ты не одолеешь всех.
— Одолею. Меня нельзя убить.
Они опять посовещались, о чем-то заспорили, яростно жестикулируя. Затем пигмей выскочил вперед и с криком метнул копье в грудь.
С глухим стуком оно отлетело назад. Пигмей отскочил, круглыми глазами смерил меня. Что-то тихо сказал.
— Ты сильный дух. Но у тебя не получится, — перевел дикий. — Мы возьмем город. Или сожжем.
— А сколько погибнет вас?
— Это неважно. Здесь воины. Они пришли убивать. Это война.
Мне показалось или он усмехнулся?
— Остановитесь. Больше не будет походов. Не будет нападений.
— Поздно. Кровь за кровь. Смерть! — он ударил копьем о землю, и слитный гул прокатился по полю — все воины разом повторили его движение.
— Хватит смертей!
— Когда мы разрушим город, смертей больше не будет. Мы все сказали, уходи.
Говорить больше не о чем. Я развернулся, но вдруг у меня мелькнула чудовищная мысль. И я бросил через плечо, в удаляющиеся спины.
— А если я отдам вам Старика?
Вожди замерли, и снова заспорили, с еще большей яростью. Слюна брызгала из раскрытых ртов, они били друг друга кулаками в грудь, хватались за мачете, махали копьями. После пяти минут ожесточенных переговоров «Тот, кто видит» вернулся.
— Если ты выдашь его, мы пощадим город. Но люди Эдеме никогда не отдадут своего вождя.
— Дайте мне время до завтрашнего утра. Я приведу его к вам.
— До завтрашнего восхода, Неживой. Потом, — «серый» выразительно провел пальцем по горлу.
Я шел к городу всего минут пять, но показалось, что прошел час. Как я смогу выдать доктора? По крайней мере, выиграны почти сутки. Они не нападут, будут ждать.
Со стен на меня смотрели со страхом и надеждой сотни глаз. Скрипучие ворота из толстых бревен медленно открылись.
— Ну что? — Квамби был слишком взволнован, чтобы дожидаться в Святом Доме, а кинулся навстречу, едва я зашел.
— Я выиграл время. До завтрашнего утра.
— И что? Какой в этом смысл?
— Послушай, доктор. Я продлил жизнь Эдеме почти на сутки.
— А что будет дальше? — Квамби был взволнован не на шутку. О чем он переживает — о себе или о городе?
— Поживем — увидим, — я направился к Святому Дому. Надо было найти мальчиков.
Глава двадцать восьмая
— Не нравится мне это, Патрис. Очень не нравится, — Жоаким плюнул, метясь в разбитый горшок за городской стеной.
— А кому нравится? — отозвался Патрис, расщелкивая пальцами тыквенное семечко. — Это, брат, никому не нравится. Найдешь в Эдеме хоть одного человека, который рад, что эти твари нас в кольцо взяли, я тебе блок сигарет подарю.
— Да я не про то, — Жоаким досадливо двинул кулаком по дощатому настилу. — Меня эта черная образина тревожит, мать ее за ногу. На кой дьявол мы ее в город впустили?
— Сам же слышал, теперь это наш союзник. Он прогонит «диких»! — Патрис иронически воздел руки кверху.
— Сам-то веришь? — Жоаким вздохнул, взял щепоть семечек из насыпанной горки на досках, закинул в рот.
— Жо, это бес. Силы у него немеряно. Его ничего не берет, даже гранаты, ты же видел.
— Фот-фот, — мрачно кивнул Жоаким, прожевывая семечки вместе с кожурой. — Тьфу! Это меня и пугает больше всего. А если у «диких» колдуны сильнее, и они его на свою сторону переманят? Тогда эта гадина в спину ударит.
— Думай, что говоришь — кто может быть сильнее пророка? — возразил Патрис рассудительно.
Капитаны помолчали, глядя на кипение жизни города внизу. Люди осваивались, привыкали к осаде. Голопузые малыши бегали друг за другом, прятались в узких щелях между домами, играли в ведомые только им игры. У дальних бараков девушки полоскали белье в тазах, две товарки уже успели поссориться, хлестали друг друга скрученными жгутами одежды. Их дети стояли рядом, и, открыв рот, глядели на разгоряченных мам. Наконец, одни из соседок не выдержала и разняла драку потоком мыльной воды.
— Вот курицы! — Жоаким раскатисто расхохотался.
Патрис улыбнулся, поглядел на вышку. Солнце палило невыносимо, и Диаш сел на край, свесил ноги вниз, умывался водой из фляжки. Капитан хотел его одернуть, но передумал. Парень торчит у пулемета с самого утра, пусть передохнет. Тем более, что пока тихо. Горилла обещала, что дикие не нападут до следующего утра. Правда, можно ли верить этому дьяволу?
— Как ты думаешь, Жо, мы выдержим? — Патрис взял следующее семечко.
— Если они разом навалятся, то нет, — Жоаким утер пот со лба. — А они не дураки. Думаю, будут атаковать одновременно с нескольких сторон. Когда проломят стены, наша песня спета.
— Но мы их взгреем, — Патрис оскалил белые зубы. — Предлагаю на спор — я из своей винтовки завалю не меньше двадцати.
— Давай, — согласился Жоаким, — Когда они подойдут ближе, я их нащелкаю с полсотни. Потреплем изрядно, понятное дело. Но если прорвутся, их уже не сдержать.
Капитаны опять замолчали.
— И еще эти. Отряд Джонаса. Пророк велел им выдать оружие. Эта тварь сказала и мы выдали! — Жоаким ударил кулаком о ладонь. — Откуда этот бес лесной взялся? Зачем пророк его слушает?
— Лишние люди на стенах не помешают, — Патрис лениво почесал лопатку. — А вообще, не нашего ума это дело — духи, демоны. С ними только пророк может сладить.
— Они из леса совсем другими вернулись… Одурманил их этот дьявол, что ли, не пойму. Не доверяю я им, короче, — путано закончил Жоаким.
— А куда их поставил?
— На участок рядом с собой. Буду приглядывать. Если что… — он погладил пулемет, стоявший на сошках.
Патрис привстал, взялся за винтовку, провел прицел по кромке леса.
— Чего там? Не рыпаются?
— Пока нет, — Патрис задумчиво разглядывал диких. Они отступили в лес, и только отдельные фигуры мелькали в разрывах плотной листвы. Похоже, противник держал слово — не нападать до рассвета. «Послать ребят в поле, набрать ямса — еда никогда не помешает?» — мелькнула шальная мысль.
«Не мели вздор, — сам себя одернул Патрис. — Завтра все решится, и если будет штурм, нам никакая еда уже не понадобится. А гонять солдат и подвергать опасности — дело пустое».
— Я вот что думаю, — Жоаким встал рядом, облокотился на бамбуковый выступ стены. — Может, пока они расслабились, собраться да ударить?! Или вечерком, когда их разморит.
