— Ага, вечерком они как раз проснутся, — хмыкнул Патрис. — Некоторые из «диких» вообще ночные.
— Ты почем знаешь? — покосился Жоаким.
— Охотился как-то с ними. Ночью, — ухмыльнулся Патрис. — Шучу. Экспедиция Мобуту столкнулась с ними неделю назад.
— Мобуту вроде сгинул.
— Да, но успел передать, что эти перемещаются и атакуют по ночам. Мобуту как раз собирался накрыть их деревню.
— А накрыли его самого, — Жоаким вздохнул. — Жалко Мобуту, хороший капитан был.
— Жалко, — согласился Патрис.
— Слушай, а может пророк поразить их с небес? У него же есть летающая машина?
Патрис устало вздохнул. Несмотря на свой рост и силу, Жоаким иногда вел себя, как пятилетний.
— Жо, давай ты сам у него спросишь, а? Подойдешь, по плечу хлопнешь — брат Омуранги, а чего ты на летающей машине на «диких» не нападаешь? А я погляжу, что он тебе ответит.
— А что — и спрошу! Запросто, — вспыхнул Жоаким. — Сверху-то их бить удобней, вот что я думаю.
— Ага, давай, — проворчал Патрис. — Все-то у тебя просто…
Жоаким порывисто встал, смерил Патриса презрительным взглядом.
— Вечно ты… — он не договорил, махнул рукой, и спустился вниз.
Патрис пожал плечами и тоже встал. Огляделся.
— Мпонго! Я тебя стервец, «диким» отдам! Ты почему пост оставил?
— Капитан, я мигом, только облегчиться, — заныл мальчишка, что-то пряча за спину.
— Знаю я твое «облегчиться», за сахаром мотался, урод безрукий. Сладенького захотелось? Марш на пост, живо!
Патрис подошел к краю стены.
«Завтра утром, — он сжал винтовку, пристально, до рези в глазах, вгляделся в лес. — Все решится».
— Зачем мы ждем? — «Крадущий птиц» взмахнул рукой. — Надо напасть ночью. Они будут спать. Мы вырежем их, как глупых поросят-кулуби.
«Видящий» привстал с ложа в корнях большого дерева. Сквозь плотный навес, сплетенный из бамбуковых прутьев и широких листов пальм, проникали редкие лучи. Жар и свет палящего солнца не достигал говорящих, под навесом царила приятная полутьма.
— Неживой обещал отдать Старика, — медленно ответил вождь. — Мы подождем.
— Не надо ждать, надо резать, — «Крадущий птиц» раздражено схватил клыками воздух. — Утром воины будут хуже видеть. Днем воевать плохо.
— Днем — плохо, — согласился «Видящий». — Но брат мой, ты говоришь, что я должен нарушить свое слово?
— Слово твое. Ты дал, ты взял назад, — продолжал скалиться «Крадущий». — «Видящий все тропы» забыл, что его брата убили люди Старика?
— Я ничего не забываю, запомни, «Крадущий», — прошипел вождь, сел на корточки. — Старик призвал сильного демона. Этот Неживой в обличье лесного человека-енганги, с ним даже шипастые не справятся. Это очень сильное колдовство, колдовство старого мира.
— Мы сможем. Все лесные племена здесь.
— Ты не видел его в сражении, — «Видящий» покачал головой. — Ему повинуются даже небесные духи грозы.
— Тогда как мы его одолеем?
— Мы не сможем убить его, — «Видящий» встал, — Но мы убьем всех остальных. Он не сможет их спасти.
Он согнулся, вышел из-под навеса. Уже в спину его догнал последний вопрос «Крадущего».
— А если они отдадут Старика?
Страшная гримаса исказила лицо вождя.
— Я буду убивать его медленно. Жарить и есть по кусочкам. А город… он будет разрушен. Все равно.
Солнце ударило вождя тяжкой жаркой ладонью, заставило сжаться широкие зрачки до игольных точек. «Видящий» пригнулся, и быстро, почти на четвереньках, скользнул в бамбуковую чащу. День был мучителен для его народа, в это время они отдыхали в пещерах и норах, выкопанных в мягкой красной земле. Только война могла выгнать «подлинный народ» на жгучий дневной свет. Вождь знал, что «Крадущий» прав — утром они будут сражаться хуже. Но что-то останавливало его от решения напасть этой ночью. Нет, вовсе не честь и данное слово, — клятва демону ничего не значила. Шаман — «Слышащий голоса», уже очистил его от ложных обетов.
Он стремительно перемещался по лесу и люди других племен замирали, увидев его быструю тень. Соседство с таким союзником пугало их не меньше, чем отряды Омуранги.
«Видящий» остановился возле небольшой полянки в глубине леса — бывшего участка, заросшего папоротниками. Среди его высоких ажурных арок, здесь еще кое-где проглядывали сердцевидные листы одичавшего ямса.
— «Слышащий»? — позвал вождь. — Ты здесь?
— Что хочет могучий воин от больного старика? — доступный лишь слуху «подлинного народа» голос шамана исходил, казалось, из самого воздуха.
— Хватит играть, — вождь раздраженно оглянулся. — Надо поговорить.
— Так говори, — «Слышащий» как будто усмехнулся.
— Завтра битва. Что сказали тебе духи?
— Будет день смерти для многих храбрых воинов.
— Это я сам знаю, — вождь в нетерпении огляделся. — Покажись, «Слышащий». Как нам одолеть Неживого?
— Этого духи мне не сказали. Пути его закрыты для меня. Он древен. Он тень прошлого. Он наследие прежних, белых. Он не должен существовать.
— Но он есть! — «Видящий» рассек копьем воздух. — Как нам его победить?
— «Видящий», ты слишком нетерпелив. Это плохо и для воина и для вождя, — голос приблизился, и вождь, наконец, увидел сгорбленного старика. Его фигура проступила из изменчивой лесной тени возле большого дерева на краю поляны.
— Только он меня пугает, — признался «Видящий». — Его нельзя убить, нельзя остановить. Он Неживой. Как он может быть?
— Это сокрыто от меня.
— Но что нам делать?
— Духи сказали мне — нельзя ждать утра, надо напасть ночью. Когда люди Омуранги устанут, и внимание их притупиться. А наши глаза будут остры. Но если будет битва, то в ней погибнут многие. Может быть, все.
— Мы не можем отступить! — вождь засверкал глазами. — Тогда они придут снова.
— Если они отдадут «Старика, то нам придется уйти. Но духи войны жаждут крови. К тому же люди Эдеме захотят отомстить за вождя. И война начнется снова. Лучше убить их всех сегодня.
— Ты мудрый шаман, — «Видящий» с уважением поглядел на шамана. — Ты даже умнее своего отца, хотя о его хитрости ходят сказания.
— Я все сказал, — шаман заступил за дерево, скрылся из виду. — Пошли первыми «малых друзей». Всех — пусть они перепугают их, и наши воины смогут подобраться незамеченными.
— Это ты хорошо придумал, — обрадовался вождь. — Это ты правильно сказал, «Слышащий».
Он подошел к трухлявому стволу в центре поляны, присел. От яркого солнца в его голове все мешалось, но он протянул руки, взял сплетенный черно-белый клубок «малых друзей». Теплые чешуйчатые бока грели ладони. Змеи дремали, набирались на свету тепла и сил, и не сразу проснулись.
