Логан поверил кое-чему из того, о чем ему писал Мудрый. А кое-чему не поверил. Мудрый все это написал два года назад. Конечно, некоторые предсказания за два года успели исполниться, но были и другие фразы («через два дня случится такое, чего ты и представить себе не можешь…», «Логан, предначертанному быть…», «уходи из дома, найди другое место, никому не говори, где ты, оставайся там до вечера, а потом…»), которые показались Логану преувеличениями. Логану совершенно не хотелось убегать и прятаться. С какой стати? Он не убегал, когда до полусмерти избил двух арабов и знал, что фараоны идут по его следу. Он не убегал и тогда, когда во время ограблений срабатывала сигнализация. Логан — Бизон, а Бизон — это чистая отвага. Он не собирался драпать. Пусть убегают другие.
Сейчас, под ударами ветра на шоссе М-40, продираясь сквозь воздух на полной скорости, он не чувствует себя убегающим. Он только выполняет свое предназначение, занимает место, определенное для него в планах Большой Матери. К тому же весь мир сейчас перевернулся вверх тормашками. Мир вывернут наизнанку, одним рывком, точно перчатка, и теперь показывает свою подкладку — другого цвета и другой фактуры. То, что имело ценность вчера, сегодня не имеет никакой ценности. Бизон не убегает: он бежит по Прерии. И если бы еще эта малахольная Паучиха перестала вопить, величие и уникальность момента от этого бы только выиграли. Логан решает расставить точки над i на парковке шоссе Ла-Корунья. Путешественников до сих пор окружает урбанистический пейзаж: развязки, линии проводов, а движение на выезде из города становится все плотнее. Хорошая новость в том, что почти не видно полиции: все заняты на улицах Мадрида, пытаются сдержать выступления недовольных. Логан теперь сам себе хозяин, никто не собирается их задерживать — или, по крайней мере, в это ему хочется верить.
Паучиха целует его своим паучьим поцелуем. Логан отодвигает ее лицо и смотрит прямо в глаза. Паучиха смиренно отводит взгляд: она знает, что смотреть должен Бизон.
— Мы выбрались. — Логан держит ее за щеки. — Это оказалось замороченно. Но мы уже снаружи. Теперь все у меня под контролем.
Паучиху на самом деле зовут Бендита Мендес. Или просто Бенди. Она эквадорка, встретила девятнадцать апрелей и обладает задницей, которую никогда не надоедает лапать. Сиськи у нее слишком большие, не во вкусе Логана. Зато свой порочный рот она использует как профессионалка, а взгляд ее отражает опыт сложного выживания. Она знает, когда молчать, когда говорить, когда брать дело в свои руки, когда позволять командовать другим.
— Как скажешь, все будет, как ты скажешь. — Она снова целует Логана. — Я твоя, Бизон.
Логан позволяет себя ласкать. А потом сжимает горло своей подружки. На них смотрят люди из машин, медленные, как моллюски в своих раковинах.
— Первое, — объявляет Логан. — У нас не вечеринка и не ритуал. И даже не налет. Большая Мать меняется. Это правда. Ты сама видела.
— Да. — Девушка вздрагивает.
— Второе: мы одни. Стаи больше нет. Может быть, они уже сдохли. У тебя есть я, но, если ты не будешь делать, что я говорю, я тебя выкину и дальше поеду один. Ты не нужна Бизону. Ты пришла сама. Бизон тебя не звал.
— Все как ты захочешь. — Эквадорка дрожит. И смотрит на него почти со страхом.
Подведенные глаза Логана пристально изучают спутницу. Он не хочет проявлять чрезмерную жестокость. В конце концов, он тоже выжил благодаря ряду случайных совпадений. И это, несомненно, подтверждает, что удача на его стороне.
Проведя бессонную ночь за чтением письма Мудрого, Логан принял решение на следующее утро наведаться к Филину. Филин — компьютерный фрик и знает обо всем, что творится в мире. Логан хотел только проверить, есть ли новости, подтверждающие прогнозы Мудрого, но Филин рассказал о другом: утром замели Фатиму Кройер. И кажется, не обыкновенные фараоны. Сестра Фатимы добавила к этому, что про Логана они тоже спрашивали.
И это был сигнал тревоги.
Логан проявил осмотрительность. Перед Филином он притворился, что дела Фатимы никак его не касаются, а потом тотчас метнулся в свое второе «святилище», о котором знали только Жираф и Горилла: это был захламленный гараж в Лавапьес, где Стая хранила награбленное. Там у Логана стоял почти новенький «харлей», месяц назад угнанный у одного пижончика, и лежал вальтер-ППК с патронами и кобурой. Логан просидел несколько часов в гараже, где не было даже воды, язык его превратился в мочалку, желудок иссох, как пустыня, пока в полдень в тайник не наведался Жираф. Он рассказал, что Люка тоже замели, но только для допроса. По крайней мере, Паучиха ухитрилась спрятать коробку Мудрого раньше, чем нагрянула полиция. Логан, как и просил Мудрый, уже сжег письмо, но второй предмет по-прежнему лежал в коробке. Теперь Логан переложил его в более безопасное место. А еще, следуя наставлениям Мудрого, разломал свой мобильник.
— Но что случилось? — спросил Жираф. — Логан, почему тебя ищут? Говорят, Стая похитила какую-то семейку… Логан, нас обливают дерьмом! — Логан ничего не ответил и выставил Жирафа сразу после прихода Паучихи.
Конечно, все это была брехня: Мудрый так и предупреждал, что Логана будут искать. Они с Паучихой спрятались на ту ночь и на весь следующий день в квартире у ее подружки. Ели, пили, курили.
Подружка в квартиру не вернулась. А когда Паучиха включила телевизор и они увидели летящий к чертям Мадрид, Логан понял, что Мудрый был прав.
Во всем.
Большая Мать поднялась во весь рост. Это был конец.
Пришла пора валить.
Мудрый. Думать о нем — значит думать о том, что он открыл в своем письме, о чем Логан и сам уже отчасти догадывался… Но ведь это не одно и то же — догадки и уверенность.
Зато теперь Логан может сосредоточиться на одной цели — добраться к месту назначения.
Мудрый все прописал очень доходчиво: «Там будут и другие, среди которых, наверно, окажется и Фатима. Но вот что самое важное: постарайся добраться туда до полуночи. После этого срока все станет гораздо сложнее…»
И он доберется. Он уже понял: решение в том, чтобы избегать больших городов. Раствориться в ночи и в Большой Матери, которая ныне сделалась царицей мира.
Они выезжают с парковки. На развязке перед Кольядо-Вильяльба Логан выбирает второстепенную трассу, чтобы не ехать через заблокированный город, из которого, точно щупальца кракена, валят клубы дыма. Почувствовав себя в безопасности, мотоциклист возвращается на главное шоссе, теперь гораздо более пустынное, а потом сворачивает на проселок, ведущий к обсерватории. На этой дороге холодно и темно. Толстые деревья подступают ближе, словно немые часовые. Медальон Логана стучит по груди, когда он склоняется ниже к рулю, разглядывая путь перед собой и ловя повороты. Хорошо, по крайней мере, что Паучиха больше не орет. Логан чувствует, как ее роскошные буфера вжимаются ему в спину. Логану хочется остановиться посреди леса и отодрать ее как следует, но он едет дальше. «Вот что самое важное: постарайся добраться туда до полуночи. После этого срока все станет гораздо сложнее…»
