— Многообещающая теория. — Сладкоречивый Борха исследует донышко своей чашки. — К сожалению, в ней вскрылись серьезные недостатки.
— Какие, например? — цепляется Нико.
Борха пожимает плечами:
— Тебе не понять.
— Обнаружились явления, которые называют «немотивированными отклонениями». — Кармела всеми силами пытается сгладить напряжение. — Бывает, что пчела садится, вместо того чтобы лететь, или летит в непредусмотренном направлении, или сразу несколько муравьев покидают строй. Я уже не говорю о случаях, когда привычную среду меняли искусственно…
— Да уж, — довольно поддакивает Борха. — Тогда все расчеты летели к чертям.
— Из-за «немотивированных отклонений» теория провалилась с треском. — Кармела замирает, склоняется к экрану, голос ее меняется. — Посмотри сюда. — Девушка ведет пальцем по словам «„Лимит Б“: 7 сентября, начиная с ноля часов ноля минут».
— Это завтра, — говорит Борха.
— Это сегодня, — поправляет Нико. — Уже почти пятьдесят минут первого.
— Нико, да разве Мандель не писал тебе, что мы должны попасть в обсерваторию до полуночи? — с тревогой спрашивает Кармела.
— Именно так. — Нико понимает, что она имеет в виду.
— В общем, его письмо прямо связано с происходящим, — добавляет Кармела.
— Ты права. В этой больнице не только лечили пациентов… — Нико оборачивается к Серхи с Фатимой, которые шушукаются между собой. — Вы, двое, послушайте. Когда вы находились в «Лас-Харильяс», вы замечали что-нибудь странное, непривычное?
— Это же был дурдом, — объясняет Серхи. — Странно было бы обнаружить там что-нибудь нормальное.
— Странное? — хмурится Фатима. — Что ты имеешь в виду?
— Ну, например, там были скрытые камеры, следящие за вашими действиями. Вас просили что-нибудь делать намеренно? Вам говорили, что проводится исследование? — Фатима и Серхи качают головой. — Какие-нибудь анализы, тесты? Персонал был всегда один и тот же?
— Одни и те же скучные личности, — жалуется Серхи.
— Самое странное, что я заметила в «Лас-Харильяс», — это охранник, который лез ко мне на каждом своем дежурстве, — вспоминает Фатима.
— Охранники в период гона, — паясничает Серхи и зарабатывает тычок от Фатимы. Тычок срабатывает как условный знак. Серхи встает из-за компьютера. — Я голодный, я должен поесть. Я убедился: интернет ловится, но сайты не обновлялись уже по несколько часов. Я должен поесть. — У Серхи страшно расстроенный вид. — Я не могу сосредоточиться, если не поем. Мне нужна еда.
— Серхи, тебе плохо? — тревожится Фатима, гладя толстяка по руке.
— Да нет, все как всегда. Я должен поесть.
— Ну конечно. — Нико хлопает его по плечу. — Спокойно, приятель, продукты у нас есть. Вообще-то, я и сам проголодался. Если никто не против, давайте начнем с тортильи.
Фатима и Нико носят еду из лаборатории. Серхи им не помогает: он плюхается на тот же складной стул и ждет, пока ему передадут тарелку с тортильей. Он ест руками, серьезный, сгорбленный, раскрасневшийся, как будто внутри у толстяка исчерпался какой-то ресурс. Кармела и Борха не голодны. Дино отказывается от своей тарелки, бурно жестикулируя:
— Нет, не сейчас, grazie. С Мичем что-то не так… Vieni
[16], Мич. Что? Что снаружи?.. — Итальянец склоняется головищей к окну. — Ничего не видно… Успокойся, Мич…
Кармела поглощена графиками на экране. Ее захватила новая идея. Или, наоборот, старая, но подкрепленная новой мотивацией: той деталью, которую девушка как будто забыла и так упорно стремится вспомнить. Это как-то связано с графиками и словами на экране: «Лимит Б, Лимит Б…»
— Мы должны успокоиться и еще раз все изучить. — Борха придвигается к девушке, как будто чтобы лучше видеть экран.
А сам кладет руку ей на бедро.
— Борха… — шепчет она. И чувствует его пьяное дыхание.
— Ты не согласна? — Он крепче жмет бедро. — Это стоит изучить.
От прикосновений Борхи тело Кармелы застывает, девушка украдкой поглядывает на остальных. Дино пялится маленькими глазками в окно, Нико устраивается поесть, сидя к ним спиной, Серхи — большой медведь в больничном халате, полностью сосредоточенный на своей тарелке, Фатимы почти не видно из-за Нико. Художник и аргентинка о чем-то беседуют.
— Посмотри на меня, — шепчет Борха. Девушка поворачивается, но взгляд ее замирает на лацкане его пиджака. — Посмотри на меня, — повторяет он повелительно. Большие глаза Кармелы (испуганная косуля) смотрят на Борху. Улыбочка на его лице. Он больше не давит, но рука остается лежать на ее бедре. — Что нас разлучило, Кармель? Что тебя заставило бежать от меня? Ты ведь знаешь, мы не можем быть порознь. Что-то толкает нас друг к другу. И это сильнее нас самих. Быть может, это начало чего-то еще. Не отводи глаза, смотри на меня.
Борха убирает руку с бедра девушки и приподнимает подбородок. Начинается извечная борьба, и Кармела изначально знает, что проиграет. Давнишний ритуал. Кармела упирается, пока Борха не применяет силу и не заставляет ее повернуть лицо. Глаза в глаза. Она в его зрачках, а он, конечно же, в ее зрачках. И оба тяжело дышат.
— Скверная девчонка, — говорит Борха.
— Ты пьян.
— Да, от твоего вида.
— Отпусти. Не вынуждай меня кричать, — лихорадочно шепчет она.
— Я вынуждаю тебя, к чему хочу, — шепчет Борха в ответ.
— Фатима, когда вы с Логаном в последний раз видели Манделя? — спрашивает Нико.
— Я — лет шесть или семь назад, Логан — не знаю… Логана я видела, когда он вышел из тюрьмы, а потом еще несколько раз. Теперь он с Паучихой. Не знаю, что еще ты хочешь узнать…
— Я хочу понять, почему Мандель просил меня тебя защитить, раз он с тобой почти не виделся. И почему фараонам так неожиданно понадобился Логан.
— Не знаю, Нико, клянусь тебе. Я слышала, что Мандель заболел, но больше я о нем не думала. Я не была влюблена в Манделя, че, это осталось позади. И о Логане я тоже говорить не хочу. — Фатима Кройер скидывает халат, садится, положив ногу на стул, и чистит апельсин. Это девушка редкостной привлекательности, а теперь, когда бледность понемногу ушла, лицо ее исполнено убийственной красоты.
Кармела закрывает глаза, Кармела открывает глаза. Борха от нее так и не отодвинулся, но в его осаде наступает перерыв — как будто, добившись крупного успеха, он позволяет ей проявить чуточку непокорности.
— Может быть, все, что сейчас происходит, Кармель, снова соединит нас друг с другом.
— Нет. Это конец, — отвечает она.
Слова «Лимит Б» на экране. А что потом? Дата и время. А что потом? Ничего. Конец.
По словам ползет муха, трется крыльями об экран.
