К вышеупомянутым продуктам надо добавить прижившиеся у нас тушенку, глазированные сырки в шоколаде (за границей их еще называют русскими конфетами), сгущенное молоко. Я сгущенку, как и классический творог, кроме как в СССР больше нигде не встречал. У нас ее производство было вызвано не только вкусовыми предпочтениями покупателей, но и производственной необходимостью. Слишком много выпускалось молока, особенно в летний сезон. Надои в это время росли, молоко надо было куда-то девать. А при сгущении оно резко уменьшается в объеме. Ну и к тому же это был довольно полезный продукт. Консервного производства в Ленинграде не было, готовый продукт в бочкотаре отправляли на кондитерские фабрики и хлебозаводы.
Нашей отечественной фишкой вполне можно считать линейку кисломолочных продуктов – кефир, ряженку, ацидобифилин, варенец, простоквашу. Вообще в СССР была очень сильная школа заквасок.
Интересная история вышла с йогуртом. В свое время его создал и всячески пропагандировал выдающийся российский ученый Илья Мечников. Он разработал порошок «Лактобациллин» из сухих лактобактерий – болгарских палочек (из него можно было готовить йогурт в домашних условиях). Но в советское время рецепт йогурта был утрачен. На каком-то этапе технологию добыли при помощи внешней разведки и наладили ограниченное производство этого кисломолочного продукта ограниченными партиями для ограниченного круга лиц. Ну а так официально я начал первым в стране выпускать йогурт у себя на молокозаводе «Роска» в 1992 году на совместном российско-немецком предприятии «Кальво».
Советские продовольственный рынок и культура питания отличались сезонностью. Ленинградская фирма «Лето», специализировавшаяся на выращивании овощей в теплицах, давала много огурцов и помидоров. Счастливый период их продаж стартовал в марте. Тогда на кухнях ленинградцев пахло весной. Но сезонность касалась не только овощей и фруктов. Летом увеличивалось потребление кваса, пива, сметаны. Спрос на последнюю вырастал, потому что люди переходили на салаты, окрошки. Зато летом падали продажи творога и масла. В теплую погоду у нас едят их гораздо меньше. Вплоть до того, что перед пищевой промышленностью летом вставала проблема – куда эти продукты девать.
По сравнению с нынешним временем Советский Союз кажется страной парадоксов. Цены на продукты питания вообще не менялись. Вне зависимости от международной обстановки, котировок доллара и нефти на протяжении десятилетий хлеб стоил 16 копеек, а батон – 18. Многое было наоборот, не так, как сейчас. Я уже сказал, что рыба стоила дешевле мяса. А разновидности мяса по цене распределялись так: дороже всего была свинина, потом шла говядина, а самая дешевая – баранина. Теперь все поменялось диаметрально.
Говяжий язык тогда продавался по цене 1 рубль 70 копеек за килограмм, а сама говядина второй категории – за 1 рубль 90 копеек. Причина в том, что тогда язык считался субпродуктом и стоил дешевле. А сейчас превратился в деликатес и стал стоить дороже самого мяса.
В советских магазинах продавались, и довольно дешево (начиная от 20 копеек и заканчивая 5 рублями за шутку), настоящие кубинские сигары. Но среди наших курильщиков они не были популярны. По европейским меркам кубинские сигары в нашей торговле были запредельно дешевы, а по советским меркам, по сравнению с сигаретами, конечно, дороговаты. Да и культуры курения сигар у нас не существовало. У нас тут были перекуры – затянулся несколько раз и пошел дальше работать или побежал по делам. Наслаждаться процессом курения народ не был приучен. Даже трубка у нас получила большее распространение, чем сигары. Предметом вожделения отечественных курильщиков скорее могли быть импортные сигареты, особенно «Мальборо». Зато кубинские сигары активно раскупали посещавшие СССР иностранцы. Некоторые только ради них и приезжали в нашу страну.
Еще один парадокс – негативное отношение нашего населения к сублимированным продуктам – например, к сухому молоку. «Ничего порошкового мы покупать не будем», – такая категоричность сохраняется и в наши дни. Что тут скажешь? Это элементарная безграмотность населения. Сублимированный – то есть обезвоженный, высушенный продукт – абсолютно здоровый и натуральный. Разумеется, похуже немного в части вкусовых качеств, аромат природный при сушке улетучивается, ну и часть полезных бактерий погибает. Но то же самое происходит и со стерилизованным молоком. В порошок можно превратить не только молоко, но и, например, творог. А если снова добавить в него воды, мы воссоздадим обычный творог – точно такой же, как до высушивания. Если добавить еще сиропа, молока, то вообще получим из творожного порошка целую гамму продуктов. И это будет никакая не химия. Но объяснить это нашим людям почти невозможно. Особенно сегодня, когда они отказываются от полезных порошковых продуктов, но едят вредные суррогатные. Такова сила предубеждения. Справедливости ради следует поведать, что во времена СССР более пяти мощных комбинатов в Финляндии круглосуточно работали на нашу страну. Сухое молоко поставляли на различные пищевые предприятия.
Парадоксальной в советское время была сама система развития пищевой отрасли. Предприятия писали заявки в свое министерство, чтобы им поставили новое оборудование. Разумеется, бесплатно. Потому что они своими деньгами и не распоряжались. Все было виртуально, на бумаге. Сырье, материалы шло по фондам. Удовлетворяли заявки далеко не всегда (особенно если они поступали от предприятий РСФСР). Порой это централизованное распределение зависело от пробивных способностей или связей «наверху» у директора фабрики или завода. А то и вовсе носило случайный характер. Однажды я удачно выступил на коллегии Министерства рыбного хозяйства СССР в Риге. Моя речь так понравилась министру, что он в перерыве пригласил меня в совещательную комнату поговорить. В конце разговора я набрался смелости попросить у него новое судно для «Ленрыбпрома» – БМРТ «Комсомольская правда», которое после спуска на воду должно было уйти в Латвию. «Ладно, – похлопал меня по плечу министр, – я хоть и обещал его «Латрыбпрому», но, в конце концов, можно и переиграть». В 1991 году этот корабль не вернулся в родную гавань, капитан продал его в Швеции и сам остался там.
Экологическая прелесть отсталых технологий
Сегодня у нас в России много говорят о «зеленой экономике», пытаются запустить систему раздельного сбора мусора, вторично использовать отходы производства и потребления – все это ради сохранения экологии. Но по большей части пока такие попытки не слишком успешны. В СССР же об экологии говорили мало, но много чего делали. Много такого, что было бы полезно вернуть в нашу сегодняшнюю жизнь.
Люди сдавали макулатуру в обмен на книги. Бутылки и банки сдавали обратно в магазины или специальные пункты приема за деньги. Таким образом человек возвращал до половины стоимости товара – за пустую пивную бутылку давали 12 копеек, за молочную – 15, за винную – 17 (для сравнения: проезд на трамвае в СССР стоил 3 копейки, на троллейбусе – 4, на автобусе и в метро – 5).
Сдачу стеклотары (ее еще называли оборотной) наладили потому, что в стране было мало стекольных заводов – бутылок и банок не хватало. По этой же причине в СССР процветали технологии розлива. К бочкам с квасом, молоком, в пивные ларьки люди ходили со своими бидонами. За сметаной и подсолнечным маслом – со своими банками и бутылками.
