Альтиметр показывал десять тысяч, и Тед повел самолет вверх. На высоте двадцати тысяч воздух стал чище и топограф повернул на северо-восток в сторону аэропорта в Блуфилдсе.
Но Блуфилдс тоже затянуло пылевым туманом. Тед повернул на север, сжигая последнюю канистру керосина. Вдалеке показался столб огня, справа от него – второй и третий. Первый – Ометепек. А другие два? Фуэго и Таджумулько? Тед не хотел верить собственным глазам.
Три часа спустя туман все еще клубился внизу, а пылевая крыша опускалась, как будто хотела раздавить легкий самолет. Теперь он, наверное, обогнул Никарагуа и находился где-то над Гондурасом. Тед знал, что выбор небогат – спускаться или падать. С неожиданным спокойствием он потянул рукоятку на себя, скользнул вниз и погрузился в туман. В эти секунды Тед сожалел об одном – что он не может попрощаться с Кэй Лавел, которая была далеко отсюда, в Вашингтоне, вместе со своим отцом, старым сэром Джошуа Лавелом, послом Великобритании в США.
Когда стрелка альтиметра показала две сотни, самолет внезапно вынырнул из тумана, словно поезд из тоннеля. Внизу ревел дикий океан. Казалось, гребни волн вот-вот коснутся брюха машины. Тед предположил, что перед ним залив Гондураса, взбаламученный землетрясением.
Тед повернул к западу, прикидывая, на сколько минут хватит горючего. Но ему наконец повезло. Он увидел землю, потом, о чудо! – город, а затем долгожданное посадочное поле.
Это был Белиз в Британском Гондурасе. Едва самолет коснулся земли, к нему сразу подбежали техники.
– Янки везет как всегда! – заметил один из них.
– Сегодня везение мне пригодилось, – ответил Тед. – Что случилось?
– Дьявол заворочался, только и всего.
– Это я видел. Какие-нибудь известия из Никарагуа есть?
– Никаких. Радио замолкло, и телеграф не работает.
Внезапно начался сильный дождь, и люди поспешно укрылись в ангаре.
* * *
Сутки напролет телеграфисты Белиза пытались достучаться до Гаваны. Наконец связь была установлена, и три дня спустя, когда схлынул поток правительственных сообщений, Тед смог доложить о происшедшем старику Эйсу Гаунту, своему вашингтонскому шефу. Его настойчивость была вознаграждена: топограф получил приказ срочно прибыть в столицу Соединенных Штатов, а это означало не только возвращение к цивилизованной жизни, но и встречу с Кэй Лавел.
Тед без приключений перелетел через Юкатанский канал, оставил самолет в Гаване, а затем с комфортом устроился в кресле карибского лайнера и развернул свежую газету.
Он читал отчет о катастрофе и в который раз поражался тому, что еще жив. Все Огненное Кольцо – цепь вулканов по берегам Тихого Океана – теперь и вправду полыхало огнем. У Аниакчаке на Аляске оторвало вершину, Фудзияма изрыгнула массу лавы, на атлантическом берегу снова проснулись Ла Суфриер и ужасный Пеле.
Но все это не шло ни в какое сравнение с «работой» вулканов на Панамском перешейке. От Москито Бэй до Рио Коко образовался настоящий океан! Половина Панамы, семь восьмых Никарагуа, вся территория Коста-Рики стали его дном. Северная Америка оторвалась от Южной, а соединявший их перешеек исчез совсем.
* * *
В Вашингтоне Тед прямо из аэропорта отправился к Эйсу Гаунту. Сухой неприветливый техасец допросил его с пристрастием, сказал, что стоящей информации в его докладе возмутительно мало, и приказал явиться вечером в офис.
Вашингтон, как и весь остальной мир, пребывал в сильном волнении из-за землетрясения, но, как водится, в столице США разговор шел не столько о полутора миллионах смертей, сколько об экономических последствиях катастрофы. В конце концов погибшие были в основном латиноамериканцами и китайцами.
В доме посла Лавела Тед застал множество взволнованных политиков. Очевидно, что новое водное пространство невероятно увеличивало морскую мощь Соединенных Штатов. Отпала нужда охранять уязвимый для нападений Канал. Целый военный флот мог беспрепятственно пройти из Атлантического океана в Тихий. Разумеется, страна потеряет доходы от сбора транзитных пошлин, но эта потеря будет уравновешена сэкономленной стоимостью укреплений и охраны.
По счастью, все были так увлечены дискуссией, что Тед смог без помех поболтать с Кэй.
Вечером в офисе Геологической службы также собрались высокопоставленные гости. Здесь был Голдсборо – непосредственный начальник Эйса Гаунта. Здесь же были Максуэл, секретарь военного ведомства и флота, и даже Джон Вэриш, Государственный секретарь.
Эйс Гаунт прочистил горло и начал:
– Кто-нибудь из вас любит миног?
Гости опешили.
– Ну я люблю, – заявил Голдсборо, которой когда-то был консулом в Венеции, – а что?
– А то, что лучше бы вам завтра же купить партию миног, потому что послезавтра их уже не будет.
– Не будет миног?
– Не будет. Миноги, знаете ли, выводятся в Саргассовом море, а Саргассова моря больше не будет.
– Может, хватит травить байки? – возмутился Голдсборо. – Я ведь занятой человек. Не будет больше Саргассова моря, и что?
– Похоже, скоро вы будете заняты еще больше, – сухо заявил Эйс Гаунт. – Разрешите мне задать еще один вопрос. – Кто-нибудь из вас знает, какая точка американского континента расположена на широте Лондона?
Голдсборо нетерпеливо дернулся.
– Не понимаю, куда вы клоните, Эйс, – буркнул он, – но мне сдается, что Нью-Йорк и Лондон расположены почти на одной параллели. Или, возможно, Нью-Йорк чуть севернее, поскольку мне известно, что климат в нем немного холоднее.
– Ха! – произнес Эйс Гаунт. – Есть возражения?
Возражений не было.
– Что ж, – объявил глава Службы, – тогда вы все ошибаетесь. Лондон примерно на тысячу миль севернее Нью-Йорка. Он находится на широте Южного Лабрадора!
– Лабрадора! Но это практически Арктика?
Эйс Гаунт развернул большую карту.
– Посмотрите сюда, – предложил он, – Нью-Йорк расположен на широте Рима. Вашингтон напротив Неаполя, Норфолк – Туниса, а Джексонвилль – пустыни Сахара. Исходя из этих фактов, джентльмены, я пришел к выводу, что следующим летом мы увидим жесточайшую войну в истории всего мира!
Максуэл откашлялся:
– Конечно, конечно! Будет война и не будет миног. Я с интересом слежу за ходом ваших мыслей, Эйс, но… Видите ли, я не люблю миног.
– Еще минутку, – сказал глава Геологической службы.
* * *
– Вы уверены? – спросил Тед, когда чиновники покинули офис. – Вы совершенно уверены?
– Что ж, давай начнем сначала, – пробурчал Эйс Гаунт, поворачиваясь к карте. – Вот экваториальное течение, которое прежде омывало берега Гватемалы, Сальвадора, Гондураса, Никарагуа, Коста-Рики и Панамы. А здесь, в Атлантике, было Северное экваториальное течение, оно направлялось вокруг Кубы в Залив и давало начало Гольфстриму. Средняя скоростью – три узла в час, ширина – шестьдесят миль, глубина – сто морских саженей, а средняя температура достигала пятидесяти градусов. Вот здесь оно встречалось с лабрадорским течением и поворачивало к востоку, неся тепло всем странам Западной Европы. Вот почему Англия была сравнительно теплой страной, вот почему в Южной Франции был субтропический климат, вот почему люди могли жить даже в Норвегии и Швеции. Взгляни на Скандинавию, Тед, она же лежит на широте Центральной Гренландии, на уровне Баффинова залива.
