— Следим, — лаконично ответило инферно.
— Что еще? — подняв взгляд на череп, задал вопрос ректор.
Инферно несколько замялся, снова отрастил себе руку, почесал нижнюю челюсть, отрастил вторую руку и разведя обеими, неуверенно сказал:
— Хозяин, нежити многовато.
Гаэр-аш резким движением сложил газету и переспросил:
— В каком смысле? Инферно снова почесал челюсть, которая чесаться не могла ни коим образом и все так же несколько неуверенно, даже почти смущенно, сообщил:
— Я б не заметил, но, когда хозяйка призвала, — и череп кивнул в мою сторону, заставив подавиться, — в земле разум ощутил. Ну мы с братанами проверили и что скажу — нежити многовато. По окрестным лесам особливо, но хватает и в городе.
Гаэр-аш сжал газету, так что она уже едва ли была в читабельном состоянии, затем спросил:
— Наторы?
— По большей части да, — признал череп.
Я, натужно откашливающаяся в салфетку, просто в ужасе смотрела на инферно, а вот парни соображали быстрее.
— Что делает нежить незаметной поисковым заклинаниям некромантов? — мгновенно спросил Норт.
— Состояние искусственного стазиса, — мгновенно ответил Эдвин. — Мы сталкивались с подобным, когда… — он бросил быстрый взгляд на меня, но все же продолжил, — когда освобождали дом Рика Тарна. Тогда на появление из-под земли хмыр не среагировал ни один амулет, я потерял двоих.
Некроманты помолчали.
— Ладно хмыры, — задумчиво проговорил Дан, — но натору не так просто будет выбраться из пласта утрамбованной почвы, тем более в городе.
— Так, а хмыры с ними, — простодушно сообщил череп. — С каждой кладкой хмыр две-пять, где как.
Норт помолчал, постукивая ножом по куску ветчины, затем спросил:
— Кладки давние?
— Да лет двести, не меньше, — сообщил череп.
Лорд Гаэр-аш помолчал, все так же сжимая газету, затем произнес то, о чем было страшно даже подумать:
— Они собираются уничтожить столицу седьмого королевства. Напрочь.
Он помолчал, затем задумчиво добавил:
— Перфекционисты. Желают, чтобы столица возрожденной империи Хешисаи находилась строго посередине подвластных территорий. В четвертом королевстве.
Я схватила кубок с водой, сделала несколько глотков, возвращая себе способность говорить и с трудом выговорила:
— Едва ли дело в перфекционизме. В смысле не только в нем.
На меня посмотрели все пятеро. И ректор, и парни и череп.
— Вспомните теорию, выдвинутую мной накануне, — сдерживая желание повторно откашляться, сказала я. — Если правы и вы и я, то мы имеем технологию создания пространственных тоннелей за счет эманаций смерти в результате массовых жертвоприношений.
Несколько секунд все молчали, затем Эдвин произнес: — Должен признать, — произнес держащий в одной руке бутылку, а в другой бокал Дан, — вы двое — вы меня пугаете.
— Это не повод для пьянства, — едко сказал ректор.
Дан понятливо отставил и бутылку и стакан на пол. Эдвин все это время напряженно смотрел на застывшего, но продолжающего гореть Дастела, я с ужасом оглядывала черные местами еще полыхающие уже обычным красно-оранжевым огнем стены в местах, где догорали рамы от картин, шелковые черные обои, шкафчики… все подсвечники стекли золотыми лужами по тем же стенам… кое-где еще трещало и искрилось пламя…
— Да, у меня теперь очень оригинальная столовая, — насмешливо произнес лорд Гаэр-аш, и добавил: — Прикажу поставить здесь новый стол и буду принимать особо нежеланных гостей.
— У вас все гости не особо желанные, — вставил Дан.
— Логично, — легко согласился ректор. — Значит будем принимать здесь всех гостей без исключения. Твоя матушка, к слову, прибывает в столицу.
Дан заметно побледнел.
— Риа, в мой кабинет, — поднимаясь, приказал глава Некроса. — Эдвин, погоняй Норта, выясни как можно больше о новых возможностях нашего будущего короля.
* * *
В кабинете Гаэр-аша нас ожидало все то же инферно, но погруженное в странное состояние полусна, и гончая из личной стаи ректора. Огромный черный пес с вытянутой хищной мордой в пасти держал птицу, которую молча выплюнул, едва вошел некромант.
Быстро подойдя, лорд Гаэр-аш сковал пернатое заклинанием, затем поднял — несмотря на стазис, единственный оставшийся в наличии глаз птицы, смотрел с откровенной ненавистью.
— Кхарат, сколько? — задал вопрос ректор.
Менее всего я ожидала, что гончая в ответ пролает:
— Пятнадцать-двадцать пернатых. Семь крыс, из обнаруженных.
— Тараканы! — вставило инферно, и стало ясно, что череп не спит, он прислушивается.
— Возможно, — согласилась гончая. — Но отслеженные нами экземпляры являлись управляемой нежитью, а не вместилищем разума.
Гаэр-аш кивнул и приказал инферно:
— Доложи Рханэ. Пусть примут меры.
Призрачный череп приоткрыл один глаз и заныл:
— Не, там опять Верховная метлой швыряться будет. Я же говорю — нервная она.
— Ну я так полагаю, причиной нервозности было твое появление в спальне Рханэ посреди ночи?
Череп широко оскалился и парировал: — Вы приказали о кладках с живыми людьми докладывать Рханэ незамедлительно. Я доложил.
Ректор просто молча посмотрел на него.
— Понял, помчал докладывать! — мгновенно отреагировало инферно.
И исчезло.
Гончая так же склонив голову, покинула кабинет через открывшийся в стене тайный ход.
Ректор, нервно постукивающий пальцами по столу, поднял взгляд на меня, все еще стоящую у двери и произнес:
— Итак, они готовились двести лет. Не пятнадцать — двести.
Я отошла от двери, прошла к дивану и забралась на него с ногами, готовая внимательно слушать каждое слово лорда Гаэр-аша Веридан.
— Двести лет, — некромант прошел и сел за стол, сложил пальцы под подбородком. — Идеальный срок для того, чтобы человечество, изрядно сокращенное за счет перехода на постоянное место жительства в Темную империю, подросло в количественном и качественном измерениях… И знаешь, чем больше подробностей я узнаю, тем сложнее осознавать, насколько велики их шансы на успех.
А затем практически без перехода, Гаэр-аш посмотрел на меня и произнес:
— Начнем с главного — Норт, Эдвин, Дан и Танаэш. Что мы можем сделать, чтобы защитить их от нелегкой судьбы марионеток?
Недоуменно взглянув на ректора, переспросила:
— Нелегкой судьбы марионеток?
Несколько секунд ректор молча смотрел на меня, а затем усмехнувшись спросил:
