— Ну, как сказать. — Я покачал головой. — Я вот что думаю, если они так любезны, что топают прямиком по дороге, неужели они не понимают, что могут напороться на засаду?
— Они не боятся засады, — ответил Жильбер. — Их много.
Я кивнул.
— Тем резоннее выдать им то, чего они ожидают. Какую засаду можно устроить в таких обстоятельствах, Жильбер?
Сквайр нахмурился, несколько минут подумал, потом повернулся к крестьянам:
— Эй! Кто из вас умеет стрелять по птицам из рогатки?
— Я! — откликнулось сразу с десяток голосов, а следом — еще с полсотни. Тут все поняли вопрос, и Жильберу ответил разом весь отряд.
Жильбер довольно кивнул.
— Так я и думал, — сказал он. — Потому что крестьянам разрешают играть в одну-единственную игру — стрелять по птичкам из рогаток.
Повысив голос, он обратился к ополченцам:
— Ищите камешки для рогаток да смотрите набейте ими карманы доверху! Потом забирайтесь на деревья по обе стороны дороги и хорошенько спрячьтесь!
* * *
Крестьяне немного пошептались, потом радостно взревели и отправились собирать камешки.
— Мысль отличная, — кивнул я. — Их надо разместить там, где воины не смогут схватиться с ними врукопашную.
— Это можно, — сухо отозвался Жильбер. — Но у врагов наверняка будут лучники. Пара залпов — и все мои люди будут убиты.
— А мне кажется, мы их можем определенным образом защитить. Прибереги небольшой отряд, который смог бы внезапно преградить врагу дорогу. Вот тут-то и начнется суматоха.
Фриссон непонимающе уставился на меня.
— Какая же это защита?
— Невидимый щит, — пояснил я. — Пусть бьются о него, и тогда мы их измотаем.
— Хорошая мысль! — обрадовался Жильбер. — Откуда это взялось, мастер Савл?
— А? Да это просто из сказки. Я когда-то такую слышал.
Я решил, что не стоит рассказывать ему о телевидении и рекламе зубной пасты.
— Но это долго не протянется, — разочарованно протянул Фриссон. — Их колдун быстро все поймет и уничтожит такой щит.
— Верно, — кивнул я. — Но мы можем построить стену внутри стены.
Фриссон даже немного испугался.
— Вот такое... вот это могло бы... но только до конца боя все равно не выстоит.
— Зато колдун будет здорово занят, пока мы им по шапке дадим.
— По шапке? — изумился Фриссон.
— Застигнем врасплох, — объяснил я. — Нанесем неожиданный удар. Воспользуемся преимуществом.
— А! — понимающе воскликнул Фриссон. — А как мы это сделаем?
— Это слишком сложно для того, чтобы объяснить. Придется показать — после того, как мы выстроим щит. — Я отвернулся. — Ну, давай займемся делом: нам нужно окружить довольно обширный периметр.
Оказалось, что для такой работы у нас предостаточно мальчишек. Один сбегал и притащил плуг, в плуг запрягли Унылика, Жильбер пошел рядом, по ходу дела давая указания крестьянину. Пропахали борозду длиной в пятьсот футов. Такую линию армия могла бы пересечь за пятнадцать минут, но Жильбер заверил меня, что у борозды сразу же начнется жуткая толкотня. Затем крестьянин с плугом проложил борозды по обе стороны от дороги и еще одну поперек, так что в итоге получилась буква «Н», я взял у Фриссона стихотворение, которое он сочинил заранее. Кстати говоря, оно сразу же засело у меня в голове. Может быть, из-за того, что у него был такой привязчивый размер — битый час не выходил из ума, да и потом то и дело вспоминался снова. Покуда Унылик под бдительным руководством пахал борозду, я сотворил шесть футов бечевки и теперь сидел у походного костра, вязал «колыбель для кошки» и напевал:
Мы защитим себя немногим:
Сейчас невидима, прочна
И поперек, и вдоль дороги
Пускай поднимется стена.
Да, наша армия невзрачна,
Но нам не страшен враг любой
За нашей тонкой и прозрачной
Непроходимою стеной.
Так стань же нашею охраной
И никого к нам не пусти,
И осмотической мембраной
Ты встань на вражеском пути!
Вы же помните: сам я терпеть не могу творить чудеса, будь у меня галлюцинация или нет, но таких слов Фриссон просто не знал. Зато он помогал мне плести «колыбель», поэтому не будем считать, что я все сделал сам.
— Ничегошеньки не вижу, — сказал Жильбер, тревожно вглядываясь в темноту.
— Конечно, не видишь, — усмехнулся Фриссон. — Он же сказал, что преграда будет невидимая. Ты лучше наверх посмотри. — И он показал на небо. — Разве не видишь, как звезды мерцают?
— Звезды всегда мерцают. Они мерцают вечно!
— Да, но ты обрати внимание: они то крупнее, то мельче. Бесспорно, между нами и звездами что-то есть — вроде той дымки, что поднимается над разогретыми солнцем камнями жарким летним днем.
Ну ладно, хоть этот понял. А вы зовите это как хотите, а силовое поле — оно силовое поле и есть.
— Ну вот, а теперь начинается самое трудное. — Я свел ладони и уронил «колыбель». — Жильбер, отправь людей охранять стену и следить, чтобы она не исчезла.
Сквайр ни с того ни с сего вдруг жутко испугался. Резко обернувшись к крестьянам, он крикнул:
— Эй, Биллем, Курт! Баден! Возьмите по несколько человек и отправляйтесь к борозде!
Крестьяне без лишних слов отправились на охрану «границы».
Я обернулся к Фриссону:
— Когда это он успел выучить их имена?
— Как только они пришли, — ответил Фриссон. — Не думаю, что он всех до одного знает по имени, но он выделил главных, а уж этих-то он знает наперечет.
Я решил, что мне здорово повезло с Жильбером. Прирожденный генерал, даром что ему всего восемнадцать.
Крестьяне отправились к стене и довольно быстро возвратились. Вид у них был, мягко говоря, ошарашенный. Они о чем-то вполголоса переговорили с Жильбером. Он довольно кивнул и вернулся ко мне.
— Стена стоит. Курту удалось выйти за нее, но не удалось вернуться обратно.
— Отлично, — улыбнулся я. — Пошли ему человек сто, пусть рассадит их по деревьям по обе стороны от дороги. Конечно, им придется нас обойти — ведь невидимая стена закреплена вдоль всей борозды, и если ребята попытаются войти обратно с дороги, их будет отбрасывать. Еще пятьдесят человек отправь на деревья по эту сторону от перекладины, чтобы они хватали всех, кто осмелится пройти. Нет, я не думаю, что кому-то это удастся, — это так, на всякий случай. Еще полсотни должны быть в полной готовности и в случае чего рвануться между нами и врагом, а остальных надо спрятать в лесу.
