После семи гудков ответил мужской голос. Он представился Стивом. Разговаривал Стив сонным голосом.
— Стив, это Билл Бадник, — сказал Ричер. — Послушай, мне неудобно тебя беспокоить, но я вот стою перед воротами на склады и не могу открыть. Я давненько здесь не был и, кажется, подзабыл номер своего блока. Ты не мог бы мне подсказать?
— Простите, мистер Бадник. Никак не могу. Правила запрещают.
— Да брось ты… Правила… Помоги, прошу тебя. С цифрами у меня вечно проблемы. Да и дел в ресторане навалилось, так что я редко здесь показываюсь, вот и выскочило из головы. Я хозяин «Толстого Фредди».
— Знаю. Ваше фото было в газете.
— Ну да, когда я купил ресторан. Точно. Послушай, что я тебе скажу. Давай сделаем так. Ты говоришь мне номер моего блока, только один раз, и я его запишу. Прямо сейчас возьму и запишу, и такого больше не повторится. А потом в любое удобное для тебя время ты приходишь ко мне в ресторан и берешь все, что понравится в меню, за счет заведения. Что скажешь?
— Ну, не знаю. Не положено…
— Ладно. Обед на двоих, идет? Приглашай с собой кого хочешь. Или два раза сам приходи. Не пожалеешь.
— Не положено.
— Стив, у нас же лучшие молочные коктейли в городе. Да что там говорить, у нас все самое лучшее. Может, я чересчур пристрастен, но это не значит, что я не прав.
— Ну, не знаю… Скажите хотя бы, в каком вы блоке.
Бадник говорил А6. «Эх, была не была», — подумал Ричер.
— Конечно. Блок А.
— Ну хорошо. Подождите секундочку.
В трубке послышался шелест бумаг, потом снова заговорил Стив.
— Все, что я захочу из меню, так? И можно прийти два раза?
— Конечно.
— Ваш блок А4, мистер Бадник. Только никому, что я вам сказал.
Сара снова повернулась к окошку. Набрала на экране «А» и четверку, потом последние семь цифр номера телефона Бадника.
Опять ничего. Долгие несколько секунд. И ворота наконец распахнулись.
На самой территории этой фальшивой крепости уже не было ни малейшего признака старины. Лишь только шесть крепко сложенных, чисто утилитарных строений. Самое маленькое, прилегающее к ограде сразу за воротами, служило конторой. Неоновая вывеска ее была выключена, внутри тоже света не наблюдалось. Остальные пять зданий, выстроившись рядком, располагались в глубине. Они были обшиты гофрированными металлическими листами, выкрашенными в голубовато-серый цвет. Все здания футов сорока в ширину. И где-то сотню в длину. Торцами обращены к воротам. На каждом мощный кондиционер. И на торце каждого — нанесенная по трафарету прямо под крышей красная буква. «А» на здании — сразу напротив конторы. «Е» — на крайнем слева. На секунду порядок справа налево показался Ричеру неудобным. Он предпочел бы наоборот, чтобы слева направо можно было читать не от буквы Е к букве А, а по алфавиту, от буквы А к букве Е. Но потом сообразил, что сначала был возведен один корпус, ближайший к дороге, а потом, по мере расширения предприятия, стали возводить второй, третий и так далее.
Ричер попросил Сару сначала подъехать к отсеку Бадника. Он понял, что сидящий на телефоне Стив, возможно, наблюдает за территорией откуда-нибудь с удаленной позиции. И сразу насторожится, если они повернут не туда. Как жаль, что они ничего не знают о мерах безопасности, с которыми могут здесь столкнуться. А вдруг здесь есть еще и сторожа? И они периодически делают обход территории. Да еще, не дай бог, с собаками. Нанятые этим крышующим Бадника бандитом и следящие, чтобы никто не покусился на его интересы. Эта мысль не давала ему покоя.
Но очень скоро стало совершенно ясно, что здесь никого нет. Предприняты всего лишь два вида предосторожностей. Замки. И камеры видеонаблюдения. На каждой двери висел замок, все они были разные, из чего Ричер сделал вывод, что каждый клиент вешает свой. Что касается камер видеонаблюдения — тут другая история. Они все одинаковые, закреплены на углах каждого здания. На высоте футов пятнадцать над землей, где случайно сбить их невозможно. И повредить не так-то просто. Смотрят вдоль фасада каждого здания, то есть дверь каждого отсека с внешних сторон ряда просматривается двумя камерами. И все остальные двери тоже как минимум двумя. А возможно, и четырьмя, в зависимости от их поля фокусировки.
С каждой стороны каждого здания имелось четыре отсека. С правой стороны шли нечетные номера. С левой — четные. Интересующий их отсек — Е4. Следовательно, он находился слева. Во внешнем ряду. И попадал в поле зрения только двух камер. Сара отъехала от отсека Бадника к ближайшей стороне здания Е. Повернула и дала задний ход параллельно стене, стараясь двигаться как можно ближе к ней. Продолжала движение до тех пор, пока задняя часть микроавтобуса не оказалась прямо под крайней камерой. Ричер отрезал кусок липкой ленты длиной восемь дюймов. Вскарабкался на крышу машины. Шагнул к ее задней части. Краска под ногами скользила. Машина раскачивалась из стороны в сторону. Одной рукой держась за стенку, Ричер сделал еще шажок вперед. Потянулся вверх. Залепил объектив лентой.
Сара проехала по периметру, и они проделали то же самое с камерой в дальнем конце здания Е. То есть камера могла записать, как они приближаются к отсеку Бадника. Отъезжают от него. Проезжают мимо отсеков с нечетными номерами здания А. Не совсем, конечно, идеально. Но и не катастрофично. Самое главное, никто не сможет увидеть их на четной стороне здания Е. А если их не заметят, то и докладывать нечего и некому. В смысле, полиции. Или еще кому-нибудь.
Сара направила машину прямо к отсеку бандита, который крышевал Бадника. Развернулась, вплотную подъехала к нему задом и осталась сидеть в машине, не выключая двигателя. Ричер вышел, прихватив с собой кусачки. За ним и Резерфорд. Они проверили номер, нарисованный по трафарету с обеих сторон дверной коробки, и Ричер сжал дужку замка челюстями кусачек. Дужка оказалась на удивление тонкой. Ричер перекусил ее легко, почти без усилий. Снял замок. Взялся за ручку, расположенную низко, по центру двери. Потянул на себя. И увидел перед собой… мебель. Обеденный стол. Восемь одинаковых стульев к нему. Диван. Два кресла. Сервант. Шкафчик для напитков. Комод с зеркалом. Торшер. И хоть бы что-нибудь, имеющее отношение к электронике. Ничего такого, что было изготовлено за последние пятьдесят лет. Может, даже семьдесят пять. «Наверно, это мебель какого-то умершего родственника», — подумал Ричер. Папаши или дедушки. От которой надо было освободить дом. Все остальное продали, подарили или оставили себе. А эти остатки слишком старомодны. Но, видимо, представляют некоторую ценность или вызывают сентиментальные чувства, и выбрасывать их не стали, поместили здесь. Что ж, довольно практичное решение. Но для Ричера и остальной компании от этого никакого толку.
По их растерянным позам Сара все поняла и вышла из машины.
— Этот Бадник — скотина, — сказал Резерфорд. — Ричер был прав. Он все нам наврал.
— Вовсе не обязательно, — отозвалась Сара. — Собственный номер отсека ведь перепутал? Может, и с этим ошибся. Надо проверить все остальные.
