— И какой им с этого толк? Если третьего брата придумали, след обрывается.
— Абсолютно не обрывается. И русские это учтут. След будет идеальный. И достаточно сложный, чтобы казался реальным. Не столь извилистый, и обычный агент сможет его просчитать. И он приведет к какому-нибудь болвану. Который сидит сейчас где-нибудь в Ноксвилле. Вероятно, с копией программы «Часовой», надежно спрятанной в каблуке. И ждет сигнала, когда надо бежать. Чтобы его поймали. И во всем сознаться.
— Зачем кому-то понадобилось все это?
— Возможно, они думают, что приносят себя в жертву ради общего, благородного дела. Или ради больших денег, которые получат их близкие на родине. Или для того, чтобы не попасть в ГУЛАГ. Кто знает?
— Но если эти данные фальшивка, как ФБР сможет вычислить их агента? — спросил Резерфорд. — Они же вернутся туда, откуда начали.
— Вовсе нет, — сказал Ричер. — Можно начать с Клостерманна. Он как-то упоминал, что у него есть сын. А сейчас у него могли быть и внуки. Эта линия никогда не отслеживалась, ведь никто не знал, что его мать была шпионкой.
— Логично, — сказала Сара. — Фэбээровцам нужен был сервер, потому что русские знали: с его помощью можно разоблачить вражеского агента. Документ явно указывает на связь с Клостерманном. Значит, Клостерманн должен быть связан со шпионом.
— Но имя Клостерманна, само собой, не фигурирует, — сказал Ричер. — Иначе кто-нибудь обратил бы на это внимание. Может быть, Матусак, ведь это имя они пытались скрыть.
— Хорошо, — сказал Резерфорд. — Это я понимаю. Но вернемся на шаг назад. Журналистка нашла в архивах этот документ. В нем указано, что в семейном древе братьев-шпионов существует еще одна ветвь. Русские не хотели, чтобы об этом кто-нибудь знал, потому что эта ветвь приведет к Клостерманну. И к его сыну. А возможно, и к внукам. Тогда они уничтожают бумажный архив. Блокируют цифровой. И овладевают сервером. Джокер. Почему бы не оставить все так, как оно есть? Следы все заметены. Зачем устраивать этот цирк с агентом Фишер и фальшивым документом?
— В ФБР знали, что у русских в Ок-Ридже есть агент, — сказал Ричер. — Если бы русские уничтожили документы и оставили все как есть, люди ФБР продолжали бы копать. Может быть, нашли бы другие улики. Если бы план русских сработал, в ФБР посчитали бы, что они шпиона поймали. И прекратили бы копать дальше. Зачем искать то, что у тебя и так уже есть.
Когда снова зазвонил мобильник защищенной связи, Сперанский расшагивал по гостиной.
— Наживку заглотили, — сообщила ему трубка. — Послание отправлено. Но не в само Федеральное бюро. А бывшему агенту ФБР, которая сейчас работает экспертом кибербезопасности. Америкашки должны поверить, что документ подлинный.
— А что Наташа?
— Она исчерпала свою пригодность, пользы от нее для нас больше нет. Центр считает, что вы вольны поступить с ней, как вам будет угодно.
Ричер оставил Сару и Резерфорда просматривать другие, выбранные наугад, документы в сервере и вышел в соседнюю комнату, чтобы позвонить Уоллуорку. Сообщил, что Фишер разоблачена. И что есть две возможных зацепки, ведущие к Ок-Риджу. Одна, вероятно, пустышка. Другая, с такой же степенью вероятности, реальна. Такая разница между ними Уоллуорка не очень обеспокоила.
— Прощупаем обе, — сказал он. — Даже если одна лишь обманка. Прищучим и тот и другой. Потом вытащим Фишер. Проследите за тем, чтобы с ней ничего не случилось.
— Ну нет, Уоллуорк, — сказал Ричер. — Вы должны вытащить ее прямо сейчас.
— Этого делать нельзя. Если Фишер исчезнет сразу после того, как увидит на сервере документы, русские что-то заподозрят. Они уберут своего агента из Ок-Риджа. И мы никогда не узнаем, поставлена под угрозу программа «Часовой» или нет. Эвакуацию Фишер надо скоординировать с арестами.
— Вы ошибаетесь. Вы все еще смотрите на эту операцию с точки зрения исходной позиции, когда русские еще не знали, кто такая Фишер. Но теперь они это знают. Они используют ее как канал дезинформации. Поэтому не оставят ее в живых, не дожидаясь, когда вы арестуете их козла отпущения. Сейчас Фишер считает, что документ, который она отправила, — подлинник. Она несколько месяцев упорно искала его, поэтому, когда ей подсунули этот, она сразу клюнула. Это был рефлекс. Но когда запал пройдет? И у нее в голове сложатся все эти странные совпадения? Ее убьют сразу после того, как убедятся, что вы получили ее информацию. Другими словами, сейчас. Поэтому вы должны действовать. Немедленно.
Уоллуорк ответил не сразу. Ричеру было слышно, как тот вертит в руке ручку. Он попытался представить себе этого человека. В голове его из отдельных кусочков складывалась цельная картина. И нравилась она ему далеко не очень.
— Хорошо, — сказал Уоллуорк после минутного молчания. — Вероятно, вы правы. У нас мало времени. Но нам отчасти повезло. В том, что ей удалось передать вам мобильник.
— При чем здесь везение? — спросил Ричер.
— Думаю, вы правы, ее убьют, как только узнают, что информация отослана. Но как они это узнают? Контролируя ее мобильник.
— Фишер не станет пользоваться русскими мобильниками.
— Конечно не станет. У нее есть чистый, специально для таких случаев. Но они сделали точную его копию. На их месте я бы тоже так сделал. Это нетрудно, и как только она отправит информацию или сделает звонок, аппарат сразу им сообщит. Но у нас нет этой проблемы. Фотографий вы мне не посылали и звонили со своего мобильника.
— Но послание было отправлено с ее телефона. Только что.
— Зачем? И кому?
— Нам надо было найти подлинный документ, по названию файла. Чтобы сравнить оба. На мобильнике было очень маленькое изображение, прочитать было невозможно. И нужно было перенести файл на компьютер.
Уоллуорк снова замолчал. Снова слышно было, как он вертит в руке ручку. Потом послышался звон разбитого стекла.
— Ну что ж, Ричер, я вас поздравляю, — сказал Уоллуорк. — Вы только что убили Маргарет Фишер.
Сара везла Ричера в мотель, где остановились русские. Уоллуорк предостерег его, чтобы он этого не делал. Пообещал, что сам вышлет туда ребят из сил быстрого реагирования. Но потом обмолвился про формальности и инструкции. Уровни секретности. Регламент согласований. Ричер прекрасно понимал, что означают такие слова. Проволочки. Поэтому он решил, что полагаться на Уоллуорка нельзя, что они успеют: шансы ничтожные, но, с другой стороны, Фишер все еще там и еще жива, и Ричер решил, что, двигаясь кратчайшим путем, он еще мог бы тут что-нибудь сделать. Без ордеров и предписаний. Без согласований. Без подписей от начальства и прочей мутотени.
В конце здания не оказалось ни одного автомобиля. Разворачиваясь, они увидели, что все занавески в восемнадцатом номере отдернуты. Внутри никого не было видно. Поэтому Сара подогнала «шевроле» прямо к двери офиса, и они с Ричером вошли внутрь. И направились прямо к конторке. За ней сидел человек лет тридцати в простой бейсболке на голове, в серой рубашке с красным воротничком, на груди которой внутри овала было вышито имя: Чак.
