Она немного постояла на месте, страшась худшего, но страстного покалывания во всем теле, на счастье, не ощутила. Обрадованная, Балкис-кошка пошла по лесу. Она уходила все глубже и глубже с чащу. Она торопилась, но старалась избегать встреч с волками, дикими кошками и медведями. Она очень надеялась, что до наступления течки сумеет разыскать в лесу женщину-колдунью, о которой со страхом шептались жители лесной деревушки.
Через четыре дня Балкис набрела на маленькую избушку. Избушка стояла далеко от тех мест, куда заходили люди, на небольшой полянке. Трава тут была невысокая, поскольку ее поедали пасущиеся овцы — их было с полдесятка. Избушка была украшена резьбой, при виде которой у Балкис шевельнулись какие-то смутные воспоминания, о наличии которых она и не подозревала, и выкрашена в цвет свежей зелени. Только дверь и ставни были ярко-желтые.
Несколько часов Балкис пряталась в кустах, наблюдая за избушкой. Наконец из дома вышла женщина и занялась работой на грядках, где росли разные травы. В черных волосах женщины лишь кое-где серебрилась седина. Она была стройна и красива и совсем не похожа на ведьму, которая рисовалась Балкис в ее воображении. Не было на женщине платья, расшитого колдовскими знаками — одежда на ней была самая обычная: домотканые блуза и юбка, а на ногах — деревянные башмаки. Единственным необычным в ее наряде был висевший на груди сверкающий кристалл на серебряной цепочке. Женщина, работая, что-то напевала. Балкис с изумлением узнала мелодию — это был церковный псалом!
Женщина нарвала с грядок пучок каких-то трав, ушла в дом и закрыла за собой дверь. Она так понравилась Балкис, что та поспешно приобрела человеческое обличье, но какое-то время все же постояла под деревьями, собираясь с духом для того, чтобы подойти к дому и постучать в дверь. И вот, в то мгновение, когда Балкис размышляла о том, что с ее стороны будет ужасно грубо и нетактично стучаться в чужой дом, дверь отворилась и женщина вышла снова. На этот раз поверх белой блузы она накинула черную шаль.
— Кто бы ты ни была такая, выходи и перестань прятаться!
Балкис от удивления вытаращила глаза, но сделала робкий шажок.
Женщина ее тут же заметила.
— Вот так. Смелее. Иди же! Нечего бояться, что бы ты обо мне ни слыхала. Если, конечно, не желаешь мне зла.
— Не желаю, — ответила Балкис и вышла из тени деревьев. — Если честно, то я ищу защиты от зла.
— Не все ли ищут того же! — с насмешливой улыбкой проговорила женщина. — Ну, иди ко мне, девица, и расскажи мне о своих бедах.
Она повернулась и отправилась к дому. Войдя, она оставила дверь открытой.
Балкис глубоко вдохнула, собралась с силами и пошла следом за женщиной.
Внутри домик оказался таким же хорошеньким, как снаружи. В нем была всего одна комната — футов двадцать на тридцать. У одной стены никакой мебели не стояло, у противоположной стояла кровать, а посередине — квадратный стол и два стула. В нише у камина стояло мягкое кресло, а возле него — низенький столик со свечой. Вместо стекол в окна была вставлена слюда. Да и слюда, конечно, была роскошью для одинокой женщины. При этом окна были занавешены шелковыми шторами с ярким цветочным рисунком. На полу лежал настоящий ковер похожей расцветки. Стены были оштукатурены и побелены. У дальней стены, напротив двери, размещался длинный стол, а на стене над ним висели полки до самого потолка, уставленные банками с наклейками, на которых были написаны разные странные названия — «ясменник», «умбра», «паслен». Со стропил над столом свисали пучки засушенных трав, среди которых Балкис узнала лаванду, тимьян и зверобой.
Балкис осматривала комнату широко раскрытыми глазами. Неужели это все — для колдовства? Наверняка нет! Некоторые травы могли служить приправами, некоторые были ядовиты, но ничего в них не было такого уж странного и колдовского.
— Меня зовут Идрис, — сказала женщина. Она казалась суровой и строгой, но глаза ее весело сверкали. Она явно была рада гостье. — А ты кто такая, девица?
— Меня зовут Балкис, госпожа.
— Странное имя, — нахмурилась Идрис. — Ты из чужой страны, верно?
Балкис вытаращила глаза. Неужели только по ее имени женщина догадалась, что она родом из чужой страны?
— Я... я помню какое-то странствие... Я... тогда была совсем маленькая, но с тех пор, когда я еще не умела ходить, я росла в Аллюстрии.
— Да уж, ты настоящая аллюстрийка, ничего не скажешь, — насмешливо покачала головой Идрис, сдвинула брови, шагнула ближе и провела рукой по волосам девушки. Балкис замерла. — Не бойся. Что за глупости? Я тебе больно не сделаю, — недовольно проговорила Идрис. — Ты окружена магической аурой, дитя. Как это с тобой случилось?
Балкис, не мигая, смотрела на Идрис.
— Я... я не знаю.
— Неужто? — Идрис задумалась, потом пожала плечами. — Ну ладно. Не для того же ты забрела в чащу леса, не испугалась волков и медведей, чтобы поболтать со мной о какой-то ерунде. Что тебе нужно?
— Я... я ищу снадобье, с помощью которого могла бы избавиться от течки.
— От течки? — широко раскрыла глаза Идрис. — Странное ты, однако, выбрала словечко. Но, детка, с этим ведь ничего поделать нельзя. Тепло и покалывание мы, женщины, ощущаем каждый месяц — хотим мы того или нет. Если ты лишишься этого — у тебя никогда не будет детей. А ведь ты не хочешь, чтобы так вышло, правда?
— О нет! И это, о чем вы говорите, я готова терпеть...
— «Это»? — переспросила Идрис. — А что же еще?
— То... то, как это бывает у кошек, — пробормотала Балкис.
Идрис прищурилась.
— А откуда тебе известно о том, как это бывает у кошек? — Заметив, что Балкис растерялась, Идрис ласково проговорила:
— Ну же, детка, я не смогу помочь тебе, если ты не знаешь, что тебя тревожит. Если тебе кажется, что ты не можешь мне довериться, то уходи! Но если тебе и вправду нужна моя помощь, то ты должна сказать мне правду. Всю правду.
— Вы подумаете, что я сумасшедшая, — пролепетала Балкис. — Придется показать.
— Ну так покажи, — озадаченно отозвалась Идрис. Балкис сделала глубокий вдох, понадеялась на понятливость Идрис и... превратилась в кошку.
Глава 3
Идрис пару мгновений не мигая смотрела на кошку, затем проговорила:
— Да... Нечего было дивиться тому, что ты вся окутана волшебством. Теперь я понимаю, зачем тебе понадобилось снадобье от течки.
— Вы можете мне помочь? — спросила Балкис, забыв о том, что пребывает в кошачьем обличье. Идрис вздернула брови.
— Что ты сказала? Я почти поняла твои слова.
Балкис изумленно уставилась на Идрис. Прежде ей и в голову не приходило произносить человеческие слова, когда она превращалась в кошку — просто ей ни разу не доводилось при этом оказываться рядом с человеком, который не назвал бы ее чудовищем. Она попыталась снова задать тот же вопрос, стараясь говорить медленно, так чтобы ее мяуканье преобразилось в слова.
