– В мире со множеством богов нужно делиться. Я же предпочитаю веру, страх в которой сосредоточен только на одном. – В рот отправилась следующая ягода. – На мне.
– Любопытная задумка, – произнес Аполлон. – Но в реализации она потерпит крах.
– Посмотрим, – невозмутимо ответил я.
Диана собиралась что-то добавить, когда в зал вошел приземистый смертный в преторианской форме. За исключением формы, ничто в этом мужчине не излучало воинской дисциплины – как будто отпетого негодяя нарядили солдатом. Готов поспорить на собственное имя, что он выполнял за своего мастера грязную работу.
– А, Тигеллин, – воскликнул Янус и жестом подозвал префекта поближе. – Вижу, ты привел мне мои последние приобретения.
Следом за преторианцем вошла целая очередь рабов, которых Янус, судя по всему, купил в пещерах.
– Всего двенадцать? – ухмыльнулся юный Аполлон. – Ты что, становишься скромнее к старости?
Янус насмешливо отмахнулся от этого замечания, но глаза его заблестели от возбуждения. В сущности, в этом не было ничего особенного, если бы я точно не знал, что возбуждали Януса главным образом боль и насилие. Неудивительно, что у него такой износ рабов.
После того как новенькие аккуратно выстроились в ряд, Янус вскочил и прошагал вперед, чтобы осмотреть свое новое имущество.
– О, можно мне сегодня назвать одного раба? Пожааалуйста! – восхищенно закричала Мирабель, тем самым ставя под сомнение свой очаровательный образ. Я поморщился. Некоторым людям определенно пошло бы на пользу никогда не раскрывать рта.
– Ну, конечно, моя дорогая! Какой негостеприимный хозяин посмел бы отказать тебе в этом удовольствии?
Он подал знак Тигеллину, на что тот вытолкнул одного запуганного паренька в центр пиршества. Я узнал в нем ведьмака, которого Янус купил, когда я только появился на аукционе.
– Итак, что думаешь? – поинтересовался Янус у дочери Плутона. – Как его будут звать?
– Он выглядит как… Пердитус, – откликнулась теперь уже не такая привлекательная Мирабель.
Янус пришел в восторг:
– Какое подходящее имя!
В качестве исключения вынужден с ним согласиться. «Perditus» означало «пропащий», а этот ведьмак теперь точно пропал.
– Дай мне свою руку, Пердитус! – велел ему новый господин.
Ох, пожалуйста! Не будет же он?.. Здесь, перед всеми?
Мучительно медленно сила Януса начала разворачиваться, пока все мои органы чувств не наполнил омерзительный запах крови и дыма. Кинжалом, который протянул ему Тигеллин, он полоснул по ладони ведьмака.
– Я требую твою душу! – торжественно проговорил Янус, делая первый шаг, необходимый для душевной связи: выразить свой интерес. Затем потребуются еще кровь и согласие жертвы.
– Подари ее мне! Произнеси слова! – глаза Януса переливались серебром, потому что он питался страхом юноши. И тот повиновался.
– Моя душа теперь твоя, Янус.
Не успев закончить роковое предложение, раб с криком упал. Метка Януса болезненно выжигалась у него на шее как доказательство их сделки – причем вряд ли тут можно говорить о сделке, так как выбора у этого мальчишки не оставалось. Волна энергии протекла по залу, вызывая у гостей сладостную эйфорию, а у меня – отвращение.
– Следующего хочу назвать я, – заявил Дариус, и игра началась заново.
Я бросил оставшийся виноград обратно в вазу. Аппетит пропал. На самом деле отметить человеческую душу – это очень интимный процесс. Завершение искусного соблазнения и начало повиновения длиною в жизнь. Безусловно, обман и прочие уловки тоже присутствовали, но триумф был полным лишь тогда, когда человек дарил тебе душу по собственной воле. То, что вытворял тут Янус, просто недостойно и считалось позором для нашего вида.
После того как у половины рабов похитили души, а праймусы впали в настоящее опьянение, я больше не смог этого выносить. И уже собирался встать и покинуть зал, как вдруг Янус переключился на меня.
– Что случилось с твоим хорошим настроением, Бел? Выглядишь так же хмуро, как оба твоих телохранителя, – съязвил он. – Переживаешь, что ты больше не в центре внимания?
Как же я ненавидел этого типа! И самое неприятное, что теперь я не мог уйти, косвенно не признав тем самым его правоту.
– Вовсе нет, – ответил я со всем своим шармом. – Мое угасающее настроение по большей части связано с твоим присутствием.
Янус хмыкнул. Моя маленькая колкость, похоже, его не волновала, потому что он знал, что сейчас преимущество за ним.
– Раз так, то как хозяин дома я просто обязан тебя развлечь. – Он распростер руки и обратился к остальным: – Как вы думаете? Возможно, стоит разрешить Белу тоже дать имя одному из моих рабов?
Бурные аплодисменты и желчное одобрение прокатились по залу.
– Не интересует, – прохладно бросил я.
– Уверен? – рассмеялся Янус. – Как насчет той девчонки, которая по твоей милости обошлась мне в целое состояние?
Его сила обвилась вокруг темноволосой рабыни, заставляя ее сделать шаг вперед. Это действительно оказалась та девушка, которая чуть не сломала нос работорговцу в пещерах. До сих пор я ее не замечал, поскольку она опустила голову и стояла в покорной позе. Полная противоположность ее поведению на рынке. Либо она наконец что-то поняла, либо смирилась с судьбой. В любом случае я не позволю Янусу втянуть меня в свои игры.
– Не интересует, – повторил я.
– Можете в это поверить? – Янус состроил удивленную мину, а потом широко оскалился. – Что ж, тогда честь назвать новое украшение моей коллекции достанется мне самому.
Устремив свой черный взгляд на молодую женщину, он начал обходить ее по кругу. Спектакль, который он смаковал в полной мере, чтобы увеличить ее тревогу. Она, кстати, все еще удерживала свою защиту, однако язык тела был достаточно прозрачен.
– Волосы темные как ночь, – пробормотал Янус и поймал ее за подбородок. – Кожа как лунный свет. – Его пальцы крепко сжали ее щеки, когда он повернул голову девушки к себе. – Глаза, напоминающие рассвет. И все же в них горит огонь. Словно солнце, которое вот-вот взойдет. – Он наклонился вперед, понюхал ее висок и вздохнул. – Я назову тебя Авророй. Утренней зарей.
Каким бы отвратительным ни выглядело его представление, я не мог не отдать должное его решению. Имя выбрано идеально.
– Подари мне свою душу, Аврора, – потребовал Янус. Не отпуская лицо рабыни, он шагнул ей за спину и приставил кинжал к горлу. Теперь у меня появилась возможность смотреть прямо в темно-синие глаза девушки, когда лезвие вонзилось ей в кожу. Единственная капля крови побежала по тонкой шее. Больше для ритуала связывания души не понадобится.
Проглотив свое неудовольствие, я заставил себя сохранять невозмутимое выражение. В противном случае Янус лишь напрасно затянет страдания девчонки, чтобы меня спровоцировать.
