Кроме того, к нам присоединились Грим и немногословный телохранитель, который убил вчера вечером обоих ведьмаков. В то время как остальные намеренно меня игнорировали, эти двое поздоровались со мной кивками головы – причем пухленькая германка еще и успокаивающе подмигнула. Почему-то она мне нравилась, невзирая на довольно резкие, устрашающие манеры. Возможно, без них нельзя, если служишь такому господину, как Бел.
Наша свита двинулась в путь. Тигеллин шагал впереди. Как следствие, всю дорогу нам пришлось идти сквозь вонючее облако его пота и алкогольных паров. Я невольно сморщила нос, из-за чего в голове зазвучал голос Белиала.
«Если хочешь, я столкну его в ближайший фонтан. Этот парень явно не мылся с тех пор, как покинул материнскую утробу».
Уголки губ у меня дрогнули, но воспользоваться его предложением я не осмелилась. Ведь Бел не принадлежал к тому типу мужчин, у которых слова расходятся с делом, а мне необходимо привлекать как можно меньше внимания. Когда я не ответила, Бел издал разочарованный вздох у меня в мыслях – словно я испортила ему все удовольствие. Несмотря на это, он, кажется, на меня не обиделся. Наоборот. Неожиданно тошнотворный запах пропал, и теперь мои органы чувств улавливали только аромат свежих гранатов и сладкого грехопадения. Тот же самый запах, из-за которого мне всю ночь снился Бел.
«Лучше?» – полюбопытствовал он.
Нет, совсем не лучше. Даже гораздо хуже. Вонь Тигеллина вызывала лишь дурноту, однако аромат Бела пробуждал во мне нечто совершенно иное. То, с чем я ни в коем случае не хотела разбираться.
Но так как не могла признаться в этом ни себе, ни ему, я кивнула – конечно, не глядя на Бела, потому что боялась, что иначе он распознает мой обман. А это значило лишь одно: сцепить зубы и упорно смотреть вперед.
Тигеллин вел нас в часть дворца, которую я раньше ни разу не видела. Оттуда через богато украшенную арку мы попали на открытое пространство. На мост. Теперь я сообразила, где мы находились. Непосредственно перед нами выросла залитая солнцем северная сторона Большого цирка, а под нами по улицам ходили жители Рима. Мы стояли на Триумфальном мосту, который напрямую связывал дворец с императорской ложей. Невозможно сосчитать, сколько раз я смотрела на этот мост снизу вверх, а на пользующихся им патрициев
[8] – с презрением и насмешкой. И вот сама ступила на эту дорогу.
Запах Бела внезапно испарился. Я удивленно вскинула на него глаза, однако светловолосый демон не удостоил меня и взглядом.
«Надолго мы там не задержимся. Веди себя неприметно, а все остальное предоставь мне».
Его добродушный тон абсолютно не сочетался с высокомерно-скучающим выражением лица, с которым он взирал на императорскую ложу. Мне просто никак не удавалось понять этого парня, а в довершение ко всему мои мысли словно притягивались к нему, как рой навозных мух к коровьему заду. Да что вообще со мной творилось?! В мрачном настроении я выбросила из головы этот, к сожалению, слишком привлекательный коровий зад и сосредоточилась на своей задаче. Когда мы прошли по мосту, я воровато обвела взглядом толпу внизу, высматривая Танатоса или Люциана. Увы, этот отрезок оказался чересчур коротким, и вот нас уже поглотили величественные стены цирка. Мрамор, золото и мозаики ярких цветов украшали помещение перед императорской ложей. Не знай я наверняка, могла бы поклясться, что мы вовсе не покидали дворец. Здесь Тигеллин выпустил нас из-под своего надзора. С неприятным ощущением я наблюдала, как он и его солдаты рассредоточились по позициям во всех проходах. Очень нехорошо.
Грим подтолкнула меня к позолоченной арке, и вдруг меня поглотил захватывающий дух вид на арену. Крики и оглушительные аплодисменты обрушились на нас с такой силой, что я чувствовала их буквально всем телом. Цирк кипел – и в прямом, и в переносном смысле. Солнце жгло песок и зрителей, заполнявших все до единого места на трибунах. Они страстно болели за своих фаворитов. Мимо проносились колесницы, запряженные четырьмя лошадьми. Их грохочущие копыта поднимали клубы пыли. А среди всего этого – я.
Однако восторг народа и жар арены не затрагивали императорскую ложу. Тут, под поддерживаемой колоннами крышей, царили прохладные тени и давящая апатия.
– Что тебя так задержало?
– Один из твоих друзей, – отозвался Бел и невозмутимо опустился в одно из кресел, не занятых приспешниками Януса. Большинство демонов были мне знакомы с первого вечера во дворце. Лишь одного молодого темноволосого мужчину с серьезным выражением лица и благородной осанкой я прежде никогда не видела. Он тоже наверняка бессмертный, хотя ничто в нем не выдавало его силы.
Ответ Бела поразил присутствующих. Я воспользовалась мгновением замешательства, чтобы незаметно вклиниться в ряд остальных рабов, ожидавших приказа в дальней части ложи. И только там отважилась перевести дыхание, причем обжигающая пульсирующая боль в ребрах меня просто добивала. Кажется, средства Грим работали не так хорошо, как вчера.
Янус укоризненно цокнул языком. Было хорошо видно, как у него упало настроение.
– А я-то спрашивал себя, куда запропастился Аполлон.
– Наверное, как раз подыскивает себе новую оболочку, – сказал Бел. Его комментарий прозвучал так небрежно, будто он говорил о погоде, но смысл его слов вызвал волну ужаса среди демонов. Сначала я не поняла их реакцию, однако потом сквозь мое напряжение пробилось ледяное осознание. Аполлон. Бел ходил к Аполлону? Отсюда вся та кровь? Он отомстил демону за то, что его ведьмаки пытались меня убить? О небо! Для меня вчерашнее нападение являлось всего лишь частью их извращенной игры. Я приняла ее, смирившись с судьбой, так как ничего не могла изменить. Но Бел не похож на того, кто покоряется судьбе.
– Аполлон будет в отвратительном настроении, – вздохнул небритый демон с копной густых волос и насмешливой ухмылкой. – Он был так привязан к своей внешности.
Затем вмешался серьезный мужчина справа от Януса. Его взгляд не отрывался от гонок, но в тоне сквозила ощутимая резкость. Без сомнения, он пользовался авторитетом даже среди присутствующих демонов.
– А что сделал Аполлон?
– Ничего особенного. Хотел поиграть со взрослыми и немного переоценил себя, – холодно откликнулся Бел. – Скажем так, он застрял при попытке влезть в задницу к Янусу.
Собеседник решил больше не вдаваться в подробности, потому что в этот миг колесницы достигли финишной черты. Разразились неистовые аплодисменты, и Янус немедленно воспользовался возможностью отвлечь внимание от проступков Аполлона. Он встал, поздравляя победителя, произнес несколько патетических слов и принял полагающиеся за это почести. За моими стенами назревала буря. Невыносимо смотреть на слепоту этих людей. Они не знали, какое чудовище прославляют. Не знали даже, что в данный момент перед ними стоял не сенатор, а один из их так называемых богов. И одновременно существо, которое они же втайне прозвали Ужасом Рима. Мои ногти глубоко впились в ладони. Идея просто столкнуть Януса с балкона ложи неожиданно показалась мне невероятно заманчивой.
