Дерек Сэйер, «Выдающаяся администрация: Образование английского государства и подъем капитализма» (A Notable Administration: English State Formation and the Rise of Capitalism), American Journal of Sociology, 1992 г.
Чтобы попасть во французскую элиту, уцелевшие представители английской элиты времен до нормандского завоевания должны были свободно говорить на французском во всех важных общественных и деловых ситуациях. Тем самым они демонстрировали свое отличие от английских простолюдинов.
«Разница между французским и английским языком стала приобретать сословный, а не национальный характер. На французском говорили военачальники и землевладельцы, на английском – солдаты и крестьяне… словом rusticanus пренебрежительно называли крестьянина, не знающего ни одного языка, кроме английского».
Джеймс Холт, «Колониальная Англия 1066–1215» (Colonial England 1066–1215)
Потребовалось больше века, чтобы осознать глубокие последствия событий 1066 г.: у английских простолюдинов – 90 % всего населения – не осталось собственных лидеров. Приобщившись к языку и культуре завоевателей, уцелевшая английская элита навсегда отгородилась от своих соотечественников.
Нет ни литературы, ни вождей, а шансы на выживание в вашей стране зависят от того, можете ли вы выучить язык захватчиков и разговаривать на нем. Ничего подобного никогда не случалось с другими западноевропейскими нациями. Если мы не обратим внимания на цену «входного билета» в правящие классы, установившуюся в Средние века, – а также на возможности, открывающиеся перед теми, кто мог и хотел заплатить эту цену, – мы упустим один из ключевых факторов, сделавших Англию такой, как она есть сейчас – не лучше и не хуже.
Французское влияние на английское законодательство
Вплоть до правления Генриха II в местных судах использовался и французский, и английский язык в зависимости от того, кто стоял перед судьей. Генрих изменил все, учредив Королевские ассизы – странствующие суды, которые должны были обеспечить быстрое отправление правосудия. В 1166 г. была принята Кларендонская ассиза (на латинском языке), где впервые появляется самый известный атрибут английского права – жюри, в которое избираются «двенадцать наиболее влиятельных рыцарей округи». Королевские ассизы оказались быстрыми и эффективными, так что они стали активно распространяться, причем делопроизводство в них велось всегда на французском языке. Таким образом, от поколения к поколению английские простолюдины, представ перед законом, получали явственное напоминание о том, что в собственной стране они стали гражданами низшего класса.
Генрих II (слева) лицом к лицу со своим могущественным архиепископом Томасом Бекетом. Из «Книги законов древних королей» (Liber Legum Antiquorum Regum). Британская библиотека, Cotton MS Claudius D. II, f.73
Король и Церковь
Единственным настоящим ограничителем королевской власти в средневековой Европе была Церковь. Генрих II считал, что нашел идеально покорного своей воле церковника в Томасе Бекете, англонормандце скромного происхождения, наделенном, однако, умом и талантом и сумевшем быстро подняться наверх в колониальной Англии. В 1162 г. Бекет стал архиепископом Кентерберийским. Но этот скромный функционер, заняв прочное положение в огромной общеевропейской организации, и не подумал повергать английскую церковь к ногам короля, а, напротив, стал защитником ее прав. В конце концов в 1170 г. у Генриха (как обычно находившегося в Нормандии) случился один из его знаменитых припадков ярости. Он орал: «Что за жалких трутней и предателей вскормил я на своей груди и в своем доме, почему они позволяют, чтобы какой-то низкорожденный священник так обходился с их господином?» В Кентербери тут же отправились четыре рыцаря и убили Бекета в его собственной церкви. Вся Европа ужаснулась, Генриха заставили принести публичное покаяние. Открытое столкновение в результате сложилось в пользу церкви.
Итогом этого эпизода стала могущественная и уверенная в себе английская церковь, тяготившаяся властью монарха и готовая (что было весьма необычно для Европы того времени) идти на союз с аристократией против короны. Сорок лет спустя этот фактор окажется решающим.
Слишком далекий остров
Генрих ввязался в политическую авантюру, которая будет веками оказывать отрицательное влияние на английскую политику. В 1169 г. валлийский пограничный лорд граф Пембрук по прозвищу Стронгбоу (Крепкий Лук) получил предложение принять участие в гражданской войне в Ирландии и в результате ряда успехов был уже, казалось, готов основать собственное англо-нормандско-ирландско-валлийское государство.
До того ни римляне, ни бритты, ни англосаксы, ни нормандцы не пытались завоевать Ирландию, но Генрих не мог этого стерпеть. Он самолично отправился в Ирландию в 1171 г. и потребовал принести ему феодальные клятвы, а затем назначил своего любимого четвертого сына Иоанна владетелем Ирландии. Теоретически Ирландия была завоевана еще до Шотландии и Уэльса, и Генрих собирался сделать Иоанна ирландским королем, если бы удалось привлечь на свою сторону папу римского. Однако местные ирландские короли оказали сопротивление, а Иоанн вызвал у всех ирландцев и нормандцев в Ирландии страшное возмущение, так что план пришлось оставить.
Тем временем старший сын Генриха Ричард восстал против отца с оружием в руках и совершал набеги на его французские владения, пока не был публично признан наследником (а частным образом проклят). В 1189 г. совершенно истощенный король, сумевший сделать Англию полностью французской, умер в своем настоящем отечестве, в Шиноне.
Дьявол на свободе
Ричард I писал стихи и на французском, и на нормандском наречии, умел читать по-латыни, но нет никаких свидетельств, что понимал по-английски, а не то чтобы говорить. Лишь семь месяцев своего десятилетнего правления он провел в Англии, которой пользовался только лишь как дойной коровой для Крестовых походов, распродавая королевские владения, чтобы наполнить золотом сундуки, в шутку приговаривая, что продал бы и сам Лондон, если бы только нашелся покупатель.
Когда все ресурсы короны закончились, чиновникам Ричарда пришлось вводить особые налоги и пошлины (таково современное историческое обоснование историй о Робин Гуде). Вскоре аристократия восстала против его низкорожденного местоблюстителя Гийома Лоншана. В 1191 г. Лоншан попытался покинуть страну, переодевшись бедной торговкой старьем. Его разоблачили после того, когда кто-то все же спросил, сколько стоит товар: канцлер Англии и епископ Эли не знал по-английски ни слова. Меж тем Ричард в ходе Крестового похода потерпел кораблекрушение и оказался в плену у императора Священной Римской империи. Император потребовал выкуп в 100 тысяч марок. Брат Ричарда Иоанн и французский король Филипп II предлагали 80 тысяч, чтобы оставить его в заточении, однако королевским чиновникам в Англии удалось найти полную сумму, так что его все-таки выпустили. 4 февраля 1194 г. Филипп послал Иоанну предупреждение: «Берегись, дьявол на свободе!»
