Когда я наконец доползаю до ванной, вижу, что оставляю за собой шлейф черно-зеленых лужиц. Воды должны быть прозрачные. Не такие. Я читала в книжках. Это, я знаю, не предвещает ничего хорошего. Предупреждение. Мне срочно нужно в больницу.
Я ковыляю назад в будущую детскую, беру свой телефон. Он уже немного подзарядился, но от Дэниэла по-прежнему ничего. Я звоню Кэти, потом еще раз. Она не отвечает. В отчаянии я набираю «999». Очередной приступ боли. Я включаю на телефоне режим громкой связи, а сама хватаюсь за стул, пытаясь продышаться. Вызов идет и идет. Ну же, ответьте, ответьте, мысленно умоляю я.
Я напряженно жду, когда гудки сменит голос, и потому мой слух не улавливает шагов на лестнице, скрипа половиц на лестничной площадке. Я вообще ничего не слышу, пока он не появляется в комнате.
Только я вижу его, меня заливает волна облегчения.
— Дэниэл! Слава богу! — Из груди рвутся рыдания. — Слава богу, ты дома. Нужно позвонить в полицию, и… и, мне кажется, я рожаю.
Я уже предвкушаю, как меня обволакивает его знакомый древесный запах, запах карандашной стружки и чернил, запах книг и чистых простыней. Запах безопасности. Но потом я замечаю в его лице нечто странное. Глаза так глубоко запали, что он почти не похож на себя самого. Но странно не только это. Меня настораживает выражение его глаз. Такого я никогда не видела.
— Прости, Хелен, — спокойно произносит Дэниэл.
— Что?
И только тогда я обращаю внимание, что в руках у него какой-то предмет. Ваза.
Удар по голове, белая вспышка боли. И я проваливаюсь в темноту.
Кэти
На мой стук никто не выходит. Все шторы и жалюзи в доме Хелен закрыты. Я звоню ей на мобильный, но слышу автоответчик. Возможно, она легла спать и отключила телефон, чтобы ее не беспокоили. А может, у нее начались схватки. Я подумываю о том, чтобы уйти и позвонить ей позже. Но что-то заставляет меня остановиться. Их машина на подъездной аллее. Дэниэл обычно так рано домой не возвращается. Что-то здесь не так. Сама не пойму, что меня настораживает.
Присев у двери, я приподнимаю латунный язычок на замочной скважине и смотрю в нее. У двери стоит сумка Хелен с аккуратно уложенными вещами для больницы. На самом верху голубая папка с ее медицинской картой. Я знаю Хелен: без этой сумки она из дома не выходит. Во всяком случае, теперь. На днях, когда мы с ней встречались, она притащилась с ней даже в Дартмут-парк. Нет, Хелен здесь. Наверняка. Пожалуй, зайду проверю, что с ней.
Я нащупываю в сумке запасные ключи от ее дома, что она недавно мне дала. Мне требуется несколько мгновений, чтобы разобраться с незнакомым замком, но с последним поворотом ключа защелка отодвигается. Я переступаю порог, и атмосфера меняется. В доме стоит зловещая тишина.
— Привет? Хелен? Ты дома?
На верхней площадке лестницы появляется Дэниэл, Он смотрит на меня. И молчит.
— О, Дэниэл, привет. Хелен дома?
— Кэти! — Лицо Дэниэла расплывается в улыбке. Он быстро сбегает по лестнице. — Привет. Я и не знал, что у тебя есть наши ключи.
— Хелен дала, — объясняю я. Дэниэл чмокает меня в щеку. — Чтобы кота кормить и прочее, пока вы будете в больнице. — Помедлив, я добавляю: — Серена, конечно, тут рядышком, но…
При упоминании Серены Дэниэл вздрагивает. Или мне это почудилось?
Я смотрю ему в лицо. Вид у него изможденный, под глазами мешки. Однако щеки, как ни странно, раскраснелись, будто он кирпичи таскал. На лбу блестит испарина. Стоит он ко мне ближе, чем это допустимо.
— С ней все хорошо? — спрашиваю я.
— С кем? С Сереной?
— Нет, — удивленно моргаю я. — С Хелен. Как она? Дома?
— Да, конечно, — рассеянно отвечает он. Поправляет на носу очки. — Спит. Наверху.
— А, ну ладно, — произношу я. Устремляю взгляд через плечо Дэниэла, но он делает шаг вперед, не давая мне рассмотреть, что у него за спиной.
— У вас еще кто-то?
Дэниэл прочищает горло. Стоит как вкопанный.
— Если честно, Кэти, — говорит он слишком быстро, слишком громко, — ты выбрала не самое удачное время. — Он вытирает со лба пот. — Хелен нужен покой. Ей нужно немного отдохнуть. Давай я скажу ей, чтобы она позвонила тебе позже?
Мобильник, что он держит в руке, начинает сигналить. «Брайан, консультант по ипотечным кредитам», высвечивается на дисплее. Телефон в чехле с кокетливым цветочным узором. Вряд ли он принадлежит Дэниэлу. Я абсолютно уверена, что это мобильник Хелен.
Дэниэл смотрит на экран. Сбрасывает вызов, улыбается мне. Но через несколько секунд тот же номер снова высвечивается на дисплее.
— Может, ответишь? — спокойно предлагаю я. — Вдруг что-то важное?
— Да нет. Ерунда, — Он снова сбрасывает вызов сует телефон в задний карман. Атмосфера в доме гнетущая, тишина — давящая.
— Дэниэл, у вас точно все хорошо?
Он смотрит на меня сквозь очки.
— Конечно. Почему у нас что-то должно быть плохо?
Телефон опять звонит. Я не свожу взгляда с Дэниэла, он — с меня. И тогда я принимаю решение. Пошел ты к черту, Дэниэл. Плевать я на тебя хотела.
Я делаю шаг в сторону, будто иду на кухню. Он выбрасывает руку, преграждая мне путь, а я в этот самый момент кидаюсь к лестнице.
— Кэти?
По его голосу я слышу, что он силится сохранять самообладание.
— Я в туалет, — откликаюсь я. — Можно ведь, да? Я тихонечко, ее не разбужу.
Телефон по-прежнему надрывается. Дэниэл швыряет его на пол. Я слышу, как мобильник разбивается, ударившись о каменную плитку. Его треск подобен выстрелу стартового пистолета. Дэниэл бросается за мной на лестницу.
— Кэти, — говорит он теперь уже другим тоном. — Ты правда выбрала не самое лучшее время. Кэти, я серьезно! — В его голосе сквозит отчаяние, шаг более тяжелый.
Я на первой лестничной площадке. Сама не знаю, что делаю. Не знаю, что ищу. Распахиваю двери — в ванную, в кабинет. Потом открываю дверь в ту комнату, которую занимала Рейчел. И вижу там Хелен. Она лежит на полу. Одна рука вытянута, вторая обхватывает живот. Глаза закрыты. Я подхожу ближе и вижу кровоточащую рану на голове. Вокруг нее осколки разбитой вазы.
Я резко поворачиваюсь, но он куда проворнее. Резкая боль в затылке. Одной рукой он хватает меня за волосы, второй обхватывает за талию. Он слишком сильный, мне с ним не совладать.
— Дэниэл, какого черта?!
— Не ори, Кэти, — бормочет он и тащит меня назад.
— Дэниэл, вызови «Скорую»! Это же твоя жена, твой ребенок!
— Я сказал: не ори! — рявкает он.
Я неистово брыкаюсь, пихаюсь локтями. Бесполезно. Он волочет меня наверх. Боль в затылке нестерпима. Я вижу развевающуюся занавеску, открытое окно. А в следующую минуту я уже на улице, вишу над пропастью.
