В особенности повальный выход из армии наблюдался после предоставленной Всеукраинским съездом амнистии всем бывшим бандитам. Некоторое представление об этом выходе может дать нижеследующая таблица, которая составлена нами на основании сведений, данных бывшими махновцами о себе в политбюро
[182] Екатеринославского и Павлоградского уездов. За один месяц в этих двух уездах перешло на сторону соввласти
[183]:
Из них беспосевных 102 человек. Эта таблица может дать нам некоторое относительное представление о повальном выходе бедноты из армии Махно.
Нэп к середине 1921 г. произвел второй раскол, изолировавший кулаков уже и от середняков, которые до этого сохраняли с кулачеством союз, местами активный, местами пассивный. Начальник штаба махновской армии В. Белаш пишет, что «в июне 1921 г. крестьянство осознало новую экономическую политику и в большинстве своем отвернулось от Махно и стало на сторону соввласти, за исключением буржуазии и кулаков, которые были все еще на стороне Махно и помогали ему»
[184].
На росте и падении махновской армии можно иллюстрировать постепенный отход от Махно бедноты в начале 1920 г. и середняков в 1921 г. Об изменении социального состава мы уже приводили сведения. Теперь приведем лишь фактические сведения о количественной эволюции состава армии. В конце 1918 г. и начале 1919 г. у Махно было приблизительно 20 тыс. штыков и до 8000 сабель
[185]. Во второй половине 1919 г. (после официального разрыва с советской властью) в армии Махно было до 40 тыс. штыков и до 15 тыс. сабель. Как видим, разрыв с советской властью усилил его ряды: к нему влились значительные силы кулачества, которые сумели перетянуть на свою сторону значительные кадры бедноты. Вторая половина 1919 г. была кульминационным пунктом махновского влияния: махновцы установили свою власть в очищенных от Деникина районах Екатеринославской и Таврической губерний со столицей в Екатеринославе. Деревня диктовала законы городу, но самостоятельная крестьянская республика продержалась месяц и была сметена отступавшими с севера белыми частями Слащева. В первой половине 1920 г. численность армии Махно в силу отхода бедноты резко падает – до 3000 штыков и 1000 сабель. Во второй половине 1920 г. некоторый рост – до 4000 штыков и 2000 сабель (вливаются бывшие деникинцы, врангелевцы, дезертиры, уголовные преступники и т. д.). В первой половине 1921 г. начинается отход середняка. Армия уменьшается до отряда в 1000—700 сабель и во второй половине 1921 г. (июль) всего до 250 сабель, то есть незначительной банды, с которой Махно уходит в последний рейд к границам Румынии.
С отходом середняка на сторону пролетариата меняется характер борьбы кулачества с советской властью. Нет прежней грозной армии Махно, а есть отдельные мелкие отряды, занявшиеся уголовщиной, грабежами. Так, информационные сводки Донецкой губчека за период с 1 октября по 31 ноября 1921 г. рисуют положение по Таганрогскому району, одному из районов махновщины, следующим образом: «За отчетный период активных выступлений против соввласти не было, ввиду того, что ранее большинство бандитов было навербовано в бандитские отряды из местного населения и, потеряв своих главарей, окончательно распылилось по домам и специально занялось грабежами и убийствами, терроризуя мирное население. Такой бандитизм, чисто уголовного характера, в некоторых крупно-населенных пунктах уезда дошел до такой степени, что граждане ставят условием исправного взноса продналога очистку их сел от бандитов (например, такой случай был в подгородных селах Троицком и Покровском, Таганрогского уезда)»
[186].
Банды занимаются тем, что уничтожают списки на продналог, сжигают канцелярии сельсоветов, собранный продналог расхищают
[187]. Но грабят не только продналоговый хлеб, но и крестьянский. Так, в Гренадовской волости Екатеринославской губернии банды забрали 150 пудов крестьянского зерна
[188].
Сводки рисуют уже не прежнюю политическую борьбу с советской властью, а уголовный бандитизм мелких кулацких шаек, направленный и против советской власти, и против всех прочих, кроме кулаков, слоев деревни.
Такова история махновщины, проделавшей полную эволюцию от громких фраз о международной революции до мелкого кулацкого бандитизма, от союза с пролетариатом до союза с румынским королем.
Интернационализм и национализм в махновском движении
Еще в одном пункте меняется характер махновского движения в 1920 и 1921 гг. Махно и махновцы отбрасывают в сторону свой псевдоинтернационализм и избирают одним из методов борьбы с советской властью шовинизм, от чего было совершенно свободно движение в 1918 г.
Лакмусовой бумажкой, определявшей действительный интернационализм той или иной политической группы в годы Гражданской войны, могло служить отношение в первую очередь к Советской России и во вторую – к национальным меньшинствам (на Украине к евреям). В начале 1919 г. Махно послал в голодающий Питер несколько вагонов хлеба. В резолюциях съездов, направленных против большевиков, все же подчеркивался союз с Советской Россией. По отношению к евреям в 1918 и 1939 гг. ни махновская армия в целом, ни ее руководящие верхи не были антисемитски настроены.
В руководящем составе махновской армии в 1918 и 1919 гг. было много евреев. Председателем Гуляйпольского районного военно-революционного штаба был местный еврей-колонист Коган; в составе махновских отрядов, боровшихся против гетмана и деникинщины и позже против советской власти, была, по словам Аршинова, еврейская батарея, то есть весь состав ее, повстанцы и командиры, были исключительно евреи. В приказах махновского командования неоднократно подчеркивается недопустимость ограбления и издевательств над трудовым еврейским населением деревень и городов. Когда приехал Каменев в Гуляй-Поле, первое, что он увидел, была надпись на вокзале, сделанная рукой повстанца: «Бей жидов, спасай Россию». Махно расстрелял повстанца за этот монархический лозунг. Наконец, и идейное руководство в махновской армии в 1919 г. целиком было в руках анархистов, большая часть которых были евреи. К их числу принадлежали члены революционного военного сонета Иосиф Готман (эмигрант), Алый-Суховольский, Елена Келлер и т. д.
