Повстанческие гнезда
В первой главе мы приводили указания Эйдемана и Ваковского относительно локальности действий крестьянских отрядов. В нашем распоряжении имеются материалы, дающие интересные данные по этому вопросу. В архиве Красной армии имеются именные списки частей махновской армии, в которых есть данные относительно каждого повстанца: о его месте рождения, возрасте, месте жительства до поступления в армию и о сроке пребывания в армии
[193]. Нами были разработаны данные относительно некоторых частей, которые вскрывают очень яркую картину и рисуют своеобразие организации крестьянской армии. Подвергнем анализу состав армии по месту происхождения. Возьмем обычный партизанский полк – 24-й Терновский пехотный полк, которым одно время командовал упомянутый нами Д.И. Попов, бывший левый социалист-революционер. Всего в полку было к середине декабря 1919 г. 135 человек, по происхождению своему они делились следующим образом:
Таким образом, на две трети полк состоял из крестьян двух уездов; павлоградцы и александровцы составляли 109 человек, то есть подавляющую часть полка.
Анализируя состав повстанцев этого полка по их происхождению по волостям, обнаружим еще более любопытную картину. Из 87 повстанцев Александровского уезда происходили:
То есть немного больше половины падало на одну волость. Если мы проанализируем состав павлоградцев по их происхождению по волостям, то обнаружим, что из 22 человек – 21 происходили и были постоянными жителями Михайловской волости и лишь 1 был из Славгородской. Из 10 жителей Екатеринославского уезда 9 происходили из Никольской волости и лишь 1 – из Ямбургской. Три волости фактически и дали этот полк – вернее, его составила одна Новогупаловская волость, и она получила подкрепление из двух других волостей. Но продолжим наш анализ дальше. Принцип гнездовости оказывается действующим и по отношению к селам. Из 68 повстанцев Новогупаловской волости 22 человека были из села Новогупаловки и 46 человек из Терновки – села, бывшего, вероятно, ядром полка и давшего имя этому полку.
Проверим установленный нами принцип на составе другого полка, другого рода оружия, – 1-го Екатеринославской кавалерийского. И полку было всего 254 человека, из них происходили и были постоянными жителями:
Здесь то же явление, что и в первом случае, но еще более резко выраженное, так как полк более многочислен. Проследим дальше. Повстанцы Александровского уезда происходили:
181 человек, то есть почти три четверти отряда, происходили из первых шести волостей (кстати, некоторые из них давали повстанцев и в Терновский полк), причем немного менее трети отряда происходили из одной волости – Больше-Михайловской. И здесь принцип, установленный нами, подтверждается.
Проверим принцип гнездовости на составе повстанцев из других уездов.
Из 15 повстанцев, выходцев Мариупольского уезда, 14 падает на Андреевскую волость и лишь 1 на Елизаветовскую. Все 4 повстанца из Берлинского уезда падают на одну волость; из 10 повстанцев Екатеринославского уезда – 7 человек из Васильковской и 3 из трех других волостей; из повстанцев Бахмутского уезда – 4 из Покровской волости и лишь 1 из Гришинской. Представители других губерний, как элемент случайный, не играли никакой роли, так как на каждую губернию приходилось по одному человеку. Происходили они из Брест-Литовской, Тульской, Брянской, Черниговской и других губерний, то есть состав был самый разнообразный, и никаких выводов относительно их делать не приходится.
На этом прекратим наш анализ. Читатель нам поверит, что если бы мы продлили его, то могли доказать, что повстанцы происходили из нескольких сел, которые являлись гнездами повстанческого движения. Это же можно доказать и на тех частях махновской армии, которые носили названия не полков, а отрядов. Название «отряд» указывает на непродолжительность пребывания в армии, ибо с течением времени отряды переименовывались в полки. В рассматриваемый нами период было три отряда: Ново-Николаевский, Григорьевский и отряд Гаркуши. В Ново-Николаевском повстанческом отряде было 103 человека, из которых деревня Ново-Николаевка дала 73 человека, то есть 70 % отряда, и деревня Любавка той же Ново-Николаевской волости – 26 человек, то есть 25 % отряда, а вместе 95 % отряда; прочие происходили из других губерний – 3 из Полтавской и 1 из Курской. В Григорьевском отряде, насчитывавшем 68 человек, 59 происходили из села Григорьева – Криворожского, Александровского уезда Екатеринославской губернии, и остальные 9 – из разных других сел.
Нам могут возразить, что наше положение о «гнездовости» доказывает лишь то, что одна-две деревни, под влиянием насильственного акта со стороны правительства, одновременно выступили против него и таким образом заложили основу полка. Даже если это предположение верно, то следует дать ответ, почему именно выступили эти деревни, а не другие, почему деревни других волостей того же уезда не выступали и всегда представлены малым числом повстанцев. Но даже и предположение, что деревня сразу выступила и тем составила полки, неверно. Доказать это можно на таком разительном примере, как состав Григорьевского отряда. Этот отряд, несмотря на то что он весь состоял из жителей одного села, был организован не сразу. По времени пребывания в отряде отряд распадается на поступивших в 1918 г. 4 человек и в 1919 г. 66 чел. Из них поступили:
Судя по цифрам, в 1918 г. против гетмана выступило лишь 4 человека, но это невероятно, и потому следует предположить, что лица, боровшиеся против гетмана, ушли из отряда, и фактически из старого состава отряда в апреле 1919 г. состояло 7 человек, к которым примкнуло еще 54 человека, а затем этот отряд пополнялся постепенно. Способствовало этому постоянному пополнению отряда то, что он всегда или очень часто являлся в свой собственный район, и, таким образом, недовольные крестьяне могли легко уйти к нему.
