Это – два условия, которые не позволили мне до их выполнения самими большевиками занять предложенный мне революционный пост в стороне от повстанчества, чтобы снова вместе с большевиками и их спецами продолжать дело борьбы против Деникина.
За это я был повторно объявлен вне закона. Теперь большевики уже открыто призывали красноармейцев и повстанцев убить меня, заверяя их, что за это из них никто никакого наказания не понесет, а получит награду.
Как раз в это же самое время и Деникин объявлял награду с своей стороны тому, кто убьет меня. Но после всего этого и того, что повстанцы и красноармейцы требовали меня к себе, – я не пошел уже в тыл деникинской армии. Я погрузился в то, как наибезболезненней для революции на Украине перенять инициативу действия против Деникина снова в свои руки. В противном случае Деникин, – говорил я тогда своим близким, – укрепится на Украине, благодаря большевистской политике и стратегии, настолько, что в ближайший год-два нечего и думать о его ликвидации. А это может привести его к недопустимой победе и в России над тружениками.
Вот поэтому-то я и начал сближаться снова с оставшимся в Красной армии повстанчеством и вести надлежащую работу через него и непосредственно среди трудового населения и красной армии, работу по указанию массам того, что делают большевики с их великими завоеваниями.
Оправдалась ли эта моя работа, – это читатель увидит из следующей главы.
Глава 8
Локальность махновщины и действительная ее роль в ликвидации деникинщины
Все большевистские «историки» всегда касаются махновщины, стараются показать махновщину в роли узкоместнических целей, не стоящих, дескать, серьезного внимания историка. Гр. Кубанин тоже стал на этот неверный путь толкования махновщины. Тогда как ему стоило бы взглянуть более трезво на махновщину, ибо, как-никак, он призван дать по вопросам махновщины исчерпывающие ответы от имени своей партии. Но он обходит факты о том, что махновщина несравненно дальше своего района смотрела и в связи с этим действовала.
Уже в сентябре и октябре месяце 1918 г. вооруженные силы махновщины, ведя борьбу против гетманщины и немецко-австрийских экспедиционных армий на Украине, выходили далеко за пределы местностей, где махновщина взяла свое основание и создавала на своем пути нужные группирования тружеников, а в ноябре месяце 1918 г. махновщина уже занимала фронтовую линию против белого Дона и Деникина, действуя на ней далеко не во имя только местных целей. Мне известно (не знаю, почему только неизвестно большевистским историкам), что в это время махновщина имела против себя четыре контрреволюционных боевых участка, как то: деникинские – Мелитополь-Бердянский, Таганрогский и Гришинский, и Украинской
Директории – Александровско-Синельниковский. Правда, последний боевой участок активно себя в то время не проявлял, но он в наличии был, и против него штабу махновщины приходилось всегда держать внушительные силы, пока не наступил благоприятный момент, чтобы и на этом подозрительно себя ведшем боевом участке заняться ликвидацией врага. Когда же момент этот наступил, махновщина ликвидировала и на этом боевом участке врага, причем ликвидировала она его далеко не из-за местных целей. Махновщина руководствовалась идеей революции, свободы и независимости тружеников деревни и города на ее пути, и она хорошо сознавала, что ввести в жизнь трудящихся реально эти идеи можно только через полное и решительное физическое уничтожение вооруженных сил действительной контрреволюции на всей территории революции, и к этому она стремилась, это она делала.
Так что Кубанин напрасно уклонился от действительных документов, говорящих о целях и связанных с ними действиях махновщины, и выдумал и подменил их своими «истинами». Само протяжение фронтов махновщины против наступления внутренней и внешней контрреволюции уже в это время говорит за то, что махновщина, как революционно-освободительное движение, была совершенно свободна от специфически локальных, т. е. приспособленных к обстоятельствам известной местности целям. Выше я подчеркнул, что физическое уничтожение сил контрреволюции, по мнению махновщины, должно являться первой и незамедлительной задачей вооруженных сил революции на всей ее территории. Махновщина на Украине это и сделала. Стоит Кубанину покопаться во всех прокламациях и с ними в руках проследить деятельность махновщины, ее вооруженных сил, и ему не трудно будет убедиться в том, что он пишет неправду о махновщине.
Правда, Кубанин аргументирует это свое утверждение о махновщине. «Махно, – говорит он, – приняв бой и даже разбив врага, не преследует его, а поворачивает назад и стремится уйти обратно в свой район». И чтобы не быть голословным, он продолжает: «В августе м. 1919 г. Махно под давлением деникинцев вышел далеко за пределы своей территории и проделал большой рейд по Донецкой, Екатеринославской, Полтавской и Киевской губерниям. Но, разбив деникинцев, Махно спешит вернуться обратно в свой район».
Но эта аргументация его, помимо того что является грубой, по умыслу, неточности, неверности, и смешения во времени и в направлениях рейдов махновской армии под моим руководством, – она лишена вообще утверждающего смысла. Ибо в августе м. 1919 г. революционно-повстанческая армия Украины махновцев не была ни в Донецкой, ни в Екатеринославской и Полтавской губерниях. До августа месяца армия махновцев, несмотря на всю ту грязь и травлю большевистской партии против меня лично, против движения в целом, по моему настоянию оставалась под большевистским верховным командованием в борьбе против деникинщины. И лишь когда большевистский маршал – по-махновски фельдфебель – Лев Троцкий прямо заявил Ленину и его присным, что необходимо дать ему право разделаться с махновщиной и когда таковое получил и начал действовать против махновщины, в согласии со своими заявлениями: «Лучше отдать Деникину всю Украину, чем допустить расти и развиваться в ней махновщине»… «Деникина нам легче будет разбить» и т. д., и т. и… И когда Красная армия на юге Украины начала оттягиваться своим командованием из неприступных для врага днепровских позиций далеко на север Украины, с целью, как будто, выравнивания фронта, а в действительности это была эвакуация Украины с оставлением населяющих ее тружеников на растерзание деникинским палачам, – лишь в это время я со своим штабом решили действовать, не медля ни одного дня. В эти же дни мною было сделано распоряжение повстанческим командирам, которые оставались с повстанцами в Красной армии, под общим красным командованием на противоденикинском революционном фронте, как то: А. Калашнику, Буданову, Льву Голику и Дерменжи, чтобы захватили штаб боевого участка и его начальника – Кочергина, издали приказ за моей подписью по войскам: «Арестовать всех политкомов и ненадежных командиров и передать их всех в распоряжение временно замещающего меня начальника боевого участка т. Калашника, а самим, избрав нужных командиров, перейти в контрнаступление против наседавших деникинских дивизий, не щадя при этом ни одного врага революции, если бы такие оказались даже из рядов бедноты».
Переворот был устроен решительно и без кровопролития. Лучшие большевистские части сами арестовали своих политкомов и направляли их в штаб боевого участка товар. Калашника. Таким образом, армия махновцев снова взяла себе прежнюю инициативу в борьбе украинских тружеников против контрреволюции, возглавлявшейся армией Деникина.
