Пока кофемашина бурлила, Кейт вымыла в раковине кружки и вытерла стойку. Себе она выбрала самую непримечательную кружку, рассудив, что та ничейная. Нет преступления страшнее, чем взять чужую.
Когда вернулся Мазур, Кейт сидела за столиком и ела батончик, запивая его кофе. Вместе со следователем пришла высокая рыжеволосая женщина лет тридцати с небольшим с бледным веснушчатым лицом. Она была в узких джинсах и свободной белой блузке, заправленной только справа, и высоких ковбойских сапогах. Болтающийся у нее на шее бейджик гласил, что она «детектив Джейн Палмер».
Палмер и Мазур составляли любопытную пару. Если Тео, судя по всему, привык делать все строго по закону, Джейн, похоже, была не прочь отступить от правил. Она обладала хорошим телосложением и, судя по прямой осанке, гордилась этим.
– Доктор Хейден, – сказал Мазур, – это моя напарница, детектив Джейн Палмер.
Та протянула Кейт руку:
– Рада с вами познакомиться. Жаль, сегодня утром не смогла быть на вскрытии. Застряла в суде.
Кейт пожала ей руку, отметив гладкие ладони и французский маникюр на ногтях. Никаких признаков обручального кольца, но на правой руке подморгнул ониксом золотой перстень с университетской эмблемой.
– Я слышала, а теперь и чувствую по запаху, что вы умеете готовить кофе, – сказала детектив Палмер. – В нашей лавочке это очень ценное качество. – Подойдя к стойке, она взяла голубую чашку с диснеевской Белоснежкой. – И еще вы наводите порядок. Я без колебаний вышла бы замуж за того, кто наводит порядок. – Палмер отпила глоток. – И готовит замечательный кофе. – Она ткнула локтем Мазура в ребра. – А ты почему никогда не готовишь мне кофе? Ты работаешь здесь уже шесть месяцев и еще не приготовил мне ни одной чашки!
Тео пожал плечами. Шесть месяцев. Значит, он работает в этой команде еще меньше времени, чем предполагала Кейт. Возможно, холодный прием, которого они удостоились, объясняется не только ее присутствием. Мазур – чужак, пригласивший федерала. Кейт готова была поспорить, что его назначение отозвалось волнами, разошедшимися по всему управлению, и хотя, казалось бы, пока что Тео должен думать о том, как проявить себя, он, похоже, не стремится завоевать расположение своих коллег. Сердце его не привязано к этому отделу и этому городу.
– В чем ваш секрет приготовления такого восхитительного кофе? – спросила Палмер.
– Вымыть чашку и кофемашину, – сказала Кейт.
Рассмеявшись, детектив покачала головой:
– Кто бы мог подумать…
Телефон известил ее о поступившем сообщении. Взглянув на экран, она нахмурилась.
– Доктор Хейден, вы ведь языковед, не так ли?
– Да, моя специальность – криминалистическая лингвистика.
– Что бы вы сказали про парня, который пишет: «В эти выходные я мог бы найти время встретиться с тобой»?
У каждого полицейского свой метод разбивать лед. В то время как Мазур старался брать обходительностью и терпением, Палмер для выстраивания отношений пользовалась юмором.
– Мог бы? – спросила Кейт. – Его что, могут в любое время вызвать на работу?
– Он бухгалтер. – Палмер усмехнулась.
– До подачи годовых отчетов еще далеко. – Кейт посмотрела ей в лицо. – Вы, конечно, понимаете, что он хочет сказать.
– Но что мне ответить? – кивнув, Палмер прищурилась.
– Напишите: «Каждый строит свои планы, и, если повезет, наши с тобой совпадут. Хорошей тебе недели». И добавьте улыбающийся смайлик.
Набрав текст, Палмер заколебалась.
– Смайлики не в моем духе.
– Зато очень действенно.
– Сто первый ухажер отшит? – спросил Мазур, наливая кофе в бумажный стаканчик.
Пожав плечами, Палмер нажала несколько кнопок, затем убрала телефон в задний карман.
– Только из того, что у тебя самого в жизни нет любви, Мазур, еще не следует, что и все остальные должны уподобиться монахам.
Тео напрягся, затем взял стаканчик.
– Все детективы направляются в зал совещаний.
– Разумеется, – сказала Кейт.
Она прошла за следователями в помещение без окон, оснащенное двумя рядами письменных столов с креслами, трибуной для выступающего и белой доской на стене. В зал совещаний вошли еще десять полицейских, все в костюмах. Двое постарше заняли места спереди – у обоих короткие седые волосы, оба в спортивных куртках, без галстуков, в брюках свободного кроя и высоких ботинках. Это были ветераны отдела, встречающие в штыки любую перемену. Двое следователей помоложе, которых Кейт представили как Сантоса и Дэвиса, остались стоять сзади, скрестив руки на груди. Этим молодым жеребцам еще предстояло проявить себя. Всё еще голодные, всё еще агрессивные и, скорее всего, недовольные тем, что в отделе появился более опытный детектив из Чикаго, старше их по возрасту.
Когда Кейт раскладывала бумаги на столе рядом с трибуной, в зал вошел мужчина шести футов трех дюймов роста, с седыми волосами и густыми усами. Он был в сером костюме и ковбойских сапогах.
– Агент Хейден, не желаете объяснить, что делает во вверенном мне районе серийный убийца? – спросил мужчина.
– Простите, а вы кто такой? – Кейт надела очки в черной оправе.
– Начальник следственного отдела Люк Сондерс, – ответил мужчина.
– Он заправляет цирком, – объяснил Мазур.
Его тон изменился – не то чтобы стал почтительным, но наполнился уважением. Кейт предположила, что именно начальник отдела нарушил неписаные правила и взял на работу чужака.
– Пока что я не могу утверждать, что это действительно так, – сказала она.
– Я полагал, вы отправили этого клоуна за решетку, – продолжал Сондерс.
– Совершенно верно. Вы имеете дело с подражателем или сообщником.
– То есть нам повезло, твою мать! – в сердцах бросил начальник отдела.
– Совершенно верно, – подтвердила Кейт.
– Понимаю, это нетактично, но я все равно спрошу… – Сондерс нахмурился. – Сколько вам лет?
– Тридцать четыре. – Кейт произнесла это достаточно громко, чтобы услышали все присутствующие. – И если вас это интересует, у меня пятый
[9] размер обуви и одежда «икс-эс». Мой рост пять футов два дюйма, а на последней медкомиссии весила я сто один фунт. Если у вас есть еще какие-либо вопросы или замечания относительно моих габаритов, пожалуйста, говорите, не стесняйтесь.
Смерив ее взглядом, начальник отдела усмехнулся.
– Вы мне нравитесь. Выдержки вам не занимать.
Кейт спокойно выдержала его взгляд.
– Спасибо.
Сондерс занял место в первом ряду и скрестил руки на груди.
