Энгль выжидающе посмотрел на женщину; та протянула по кружке и ему с Тором.
Тор отпил; напиток был густым, как мёд, и сладким, как сапфир; он согревал горло и растекался где-то посередине груди.
– Просто гром и молния! – воскликнул Энгль, уже выпив свою кружку до дна.
Когда женщина предложила ему ещё одну кружку, он очень удивился.
– Пойду в книжный магазин, – сказала Мельда. – Мы уже ближе подобрались к Теням. Возможно, там будет что-нибудь полезное.
Тор сомневался, что такие жизнерадостные люди торгуют книгами о смерти и Ночных Ведьмах. Впрочем, он всё равно кивнул.
– Мы подождём у ворот.
Но до ворот они дойти не успели – на его пути встала маленькая девочка. Из-под шляпы, напоминавшей перевёрнутую чашку, выбивались светлые локоны.
– Вижу, вы замёрзли, – сказала она, сложив руки в варежках. Она примерно ровесница Розы, подумал Тор и почувствовал укол печали.
– Ага, – ответил Энгль из-за спины; на его порозовевших щеках особенно хорошо виднелись веснушки.
Девочка присела и стала разглаживать снег варежкой, словно рисуя на холсте, до тех пор, пока у неё не получился большой прямоугольник. Потом, взмахнув руками, она подняла с земли что-то, очень похожее на пластину льда. Девочка встряхнула её – именно так мама учила самого Тора разворачивать постельное бельё, – и лёд превратился в одеяло из плотной ткани с голубой каймой.
– Вот, – сказала она, протянула им снежное одеяло и убежала вприпрыжку.
Энгль бросил одеяло Тору, и тот быстро накинул его на плечи.
– Интересно, сколько вещей из снега я смогу сделать, прежде чем Мельда вернётся, – возбуждённо сказал он, отходя в сторону.
Тор пошёл вслед за ним на окраину деревни, где снег лежал высокими сугробами. Может быть, из волшебного снега удастся сделать ещё какое-нибудь оружие? – подумал Тор, хотя даже не представлял, сколько времени понадобится, чтобы сделанные ими вещи затвердели и стали настоящими. Девочка была настоящим экспертом, и, скорее всего, у неё была эмблема, которая облегчала задачу. Он сел на землю и начал лепить некое подобие меча.
Тор быстро понял, какое же умение нужно, даже чтобы слепить одеяло. Под его руками снег был совершенно безжизненным и крошился, словно зачерствевший хлеб. После нескольких неудачных попыток он понял, что сначала нужно скомкать снег в руках, чтобы он не разваливался, но от этого у него быстро замёрзли пальцы. Впрочем, даже это не заставило мальчика бросить работу. Когда он закончил, рукоять вышла немного кривой, а лезвие – слишком коротким, но ладно, и так сойдёт. Тор пожал плечами и оставил своё творение, чтобы оно превратилось в настоящее, а сам попробовал сделать щит.
– Ай.
В его щёку врезался снежок, да с такой силой, что он отступил на несколько дюймов. Подняв голову, Тор увидел Энгля, стоявшего рядом с ним с хитрой ухмылкой.
Не теряя ни секунды, Тор сам слепил снежок и изо всех сил швырнул в Энгля. Его друг увернулся в последнее мгновение, потом нагнулся, быстро слепил ещё два и соединил их в один большой. Тор бросился бежать, смеясь и вихляя из стороны в сторону. Когда Энгль наконец бросил снежок, Тор пригнулся – и огромный комок снега пролетел прямо у него над головой.
И попал в один из факелов.
Факел упал и задел другой. Тот тоже упал и свалил соседний. Тор и Энгль, онемев от неожиданности, смотрели, как факелы падают один за другим, словно костяшки домино, и вот уже последний огонёк с шипением потух.
Через секунду раздался первый крик.
Несколько деревьев слегка покачнулись, и листья на них едва заметно задрожали. Потом закачалось много деревьев – уже куда сильнее. Наконец пришёл в движение весь лес.
– Огонь! Разожгите огонь!
– Собирайте дрова!
– Скорее!
Тор и Энгль бросились обратно в деревню; в весёлой Снежинке началось настоящее безумие. Какой-то человек согнулся над кучей веток и отчаянно тёр друг о друга два чёрных камня. Он очень старался, но из-за падающего снега развести костёр было довольно трудно. За минуту ему удалось высечь всего одну искру.
– У кого-нибудь есть эмблема стихий? – крикнул Тор.
Никто не ответил. Он огляделся, ища ту самую маленькую девочку. Может, она сумеет и огонь из снега сотворить?
Из лавки выбежала Мельда и тут же посмотрела на Тора.
– Что, во имя эмблем, ты наделал?
Тор вздрогнул, услышав, как что-то затрещало вдали, будто кто-то сломал дерево.
– Оно идёт! – закричал кто-то.
Человек с камнями заработал ещё быстрее. Он сумел высечь огонь, но дрова были мокрыми, и пламя быстро потухло.
Какая-то старушка тоже достала чёрные камни и попыталась сделать то же самое, но безрезультатно.
– Дайте мне рюкзак, – сказала Мельда, и Энгль подчинился.
Она вытащила светящийся шар. Не теряя ни секунды, Мельда положила шарик на землю, схватила один из факелов и разбила им шар на куски.
Как только шар разбился, из него вырвались языки пламени. Она сунула факел в огонь и подняла высоко над головой, встав у главных ворот.
На мгновение всё смолкло.
А потом лес утих.
Жители деревни вздохнули с облегчением, торопливо взяли факел у Мельды, чтобы снова разжечь огненное кольцо. Они работали быстро, чтобы не дать чудовищу напасть с другой стороны. Несколько человек переговаривались между собой, пытаясь выяснить, почему же погас огонь.
Тор, Мельда и Энгль выскользнули из деревни бесшумно, как падающие снежинки.
Великанша Нар
Давным-давно вспыхнул свет, и небо преобразилось. Когда вселенная родилась, она зевнула и закричала – и после каждого вскрика появлялась новая планета. Этим маленьким мирам, полным ярких красок и людей, требовался тот, кто защищал бы их сокровища.
Им нужен был защитник.
И появился тот, кто был выше деревьев и сильнее морей, он был готов защищать всех живых существ от опасности. Когда шёл дождь, великан собирал облака и гладил их, пока они не успокаивались. Когда образовывался торнадо, он хватал его рукой и сильно-сильно сдавливал, пока от торнадо не оставался один песок.
Он много лет жил в одиночестве, на вершине горы, так высоко, что мог достать рукой до неба, когда нужно было разбудить дремлющее солнце или не дать людям вымокнуть. Великан жил мирно, пока в его владения однажды не попал путешественник. Тогда он почувствовал голод. Едва великан увидел путника, ему сразу стало интересно, каков он на вкус.
Он даже сам не заметил, как съел путника – и ему это понравилось.
Так стражник превратился в охотника.
Он спустился со своей горы, отправляя в рот всё живое, что видел. И хотя он съел сотни людей и животных, голод всё равно не отпускал его.
