Но это не совсем правда.
Даже сейчас Тор не был готов раскаяться в том, что ему не нравились занятия в школе лидеров или что у него было другое увлечение. Вот о чём он действительно жалел, так это о том, что ненависть к своей эмблеме затмила собой всю его жизнь.
До Нового года мир Тора был малышом. Он не знал ни голода, ни трудностей, ни настоящего страха смерти.
Сейчас, в деревне, все обитатели которой погибли, эмблемы казались ему почти пустяком. Чем-то совершенно неважным. Тор хотел лишь избавиться от проклятия и вернуться домой. Ему даже плевать было, доберётся ли он до своего Грааля – главное, чтобы спаслись друзья.
Он отвернулся, так и не посмотрев на своё лицо. Тор и так понимал, что увидит на нём сильнейший страх… Он увидел бы человека, который собирается войти в логово льва. Даже если они смогут найти потомков сказочника, а потом и Ночную Ведьму, Тор не понимал, как ему – двенадцатилетнему мальчику-пустышке – убедить чудовище, которое живёт в книгах сказок, кошмарных снах и тенях, и снять проклятие.
Но он попытается.
Человек без лица
Давным-давно, когда звёзды жили в лужице, один человек гулял по лесу и пришёл к ручью. Он посмотрел в него и впервые увидел своё отражение.
– Я божественно красив, – сказал человек.
Теперь, зная, насколько он красив, человек потребовал найти ему невесту такой же красоты. Он искал повсюду: в малых деревнях и больших городах. Он искал везде, но во всех лицах, кроме своего, видел изъяны.
Он искал и искал, пока не вернулся в тот лес, где впервые увидел себя. Там он встретил женщину, сидевшую возле реки. Её кожа была ярко-золотой, а волосы – серебряными, словно в них вплетены звёзды.
– Наконец-то! – воскликнул он. – Я нашёл ту, что достойна моего великолепия!
Женщина засмеялась этим словам и сказала:
– Глупец, ты недостоин моей руки.
Красавец очень удивился.
– Но моё лицо идеально. Лучше него ты не найдёшь.
Она покачала головой и ответила:
– Я вижу не твоё лицо, а душу, и она прогнила насквозь. Ты самовлюблён, тщеславен и видишь во всех лишь плохое. – Женщина вздохнула. – Готова поспорить, твоё любимое слово – это твоё имя.
Она окунула золотую руку в воду.
– Я проклинаю тебя. Отныне ты будешь носить лица других, но не своё.
И с этими словами его лицо исчезло.
Он превратился в тень – без носа, глаз и рта. В чудовищного оборотня, который прячется во тьме и ищет новые лица, чтобы украсть их и добавить в свою коллекцию.
Так появился первый тщеславец.
Человек, наказанный за себялюбие.
18
Сказочник
Старуха, одетая в пыльный старый халат, проводила их.
– Удачи! – закричала она, размахивая грязным платком, хотя даже не представляла себе, куда они идут.
Гроза закончилась, и Тор решил, что это хороший знак.
За деревней, в лесу, казалось, не было уже ничего живого – ни порывов ветра, ни шума, издаваемого животными, – но Тор не возражал, ибо тишина означала, что они уже близко.
Они прошли много миль, Мельда смотрела то на компас, то на карту. Тело Энгля гнило заживо, и у них не было права на ошибку.
На мельнице Мельда нашла цветы, собранные возле городка Кристаль. Они уже завяли, но сохранили свои пастельные оттенки. Она сплела из стеблей браслет и надела его на руку… как напоминание о разноцветном мире, который ждал их далеко-далеко отсюда.
Но даже с цветами Тени оставались очень мрачным местом. Тору казалось, словно он сплошь покрыт сажей, хотя с неба ничего не падало. Идти было тяжело, как никогда, будто по воде против течения. Он помахал руками перед собой – вдруг их окутал какой-нибудь прозрачный, но осязаемый туман, который невозможно увидеть? Но нет, руки не встретили никакого сопротивления.
Он поёжился, по спине побежали мурашки. Было что-то зловещее в том, что угрозу в воздухе невозможно увидеть… как будто слышишь шёпот, оборачиваешься – а там никого нет.
– Мы уже близко, – через пару часов с облегчением сказала Мельда.
Это было очень вовремя. Из-за проклятия Энгль шёл все медленнее, каждый шаг давался ему с огромным трудом. Тор протянул ему сумку с едой, и Энгль откусил немного от головки сыра, которую дала им старуха. Еда ему нужна была, как никогда.
Тор глянул через плечо Мельды. Прежде чем отправиться в путь, они нанесли места, обнаруженные в Тенях, на карту; расстояния они определяли, основываясь на том, сколько пришлось идти. От Гарта до Ивовой Рощи они шли примерно столько же, сколько от башни до мельницы, так что, измерив расстояние с помощью пальцев, они нарисовали на пергаменте обе эти остановки.
Если верить их подсчётам, ключ располагался к юго-востоку от мельницы, на полпути к Теням.
Но что, если они не правы? Часов у них не было. А время на этой стороне Острова Эмблем, похоже, идёт совсем иначе.
– Если этот дом и существует, то он должен быть прямо впереди, – прошептала Мельда.
Тор сплёл пальцы в нетерпении. Он знал, что прав, знал, что на карте обозначено жилище сказочника. Он не мог быть не прав. И даже если этот дом окажется заброшенным, он, по крайней мере, даст хоть какое-то укрытие от тёмной, вязкой атмосферы, а Энгль сможет там отдохнуть.
Его друг смотрел вперёд, прикрыв глаза. Его лицо не менялось. Неужели впереди на много миль ничего нет?
Неужели Тор не прав?
Сомнения носились в голове, а грудь сдавил страх. Тор остановился. Если он не прав, значит, они истратили остаток жизни на поиски места, которого не существует. Они застрянут в самом центре Теней, блуждая вслепую. И как долго продержится Энгль?
Тор сделал то, чего избегал последние несколько дней. Он посмотрел на ладонь. Самая яркая часть радужной линии была уже в самом конце.
Они доживали уже не последние дни, а последние часы.
Неужели Тор зря потратил эти часы?
– Тор, – прохрипел Энгль, шедший впереди.
Тор бросился к другу…
…и замер.
Деревья неожиданно обрывались; перед ребятами высились ворота из скрученного металла. На них был виден знакомый символ – тот самый ключ с обложки «Книги Куэнтос».
Тор громко выдохнул.
Он действительно прав. Он разгадал эту загадку сам, без чужой помощи.
У них всё ещё есть шанс.
Мельда осторожно, одним пальцем, толкнула ворота, и они распахнулись с таким громким скрипом, что, наверное, даже мёртвого разбудили бы.
Если в доме хоть кто-то есть, он точно узнает, что пришли гости.
