Думая о том, какими словами умилостивить комиссара Холеву, встреча с которым им предстояла в самый полдень, Попельский выскочил из остановившегося уже несколько секунд назад экипажа на заснеженный тротуар. Мок пробудился от легкой дремоты и хлопал веками. Они стояли у подъезда доходного дома на улице Ставовей. Над входом в подъезд, обозначенный цифрой 10, находилась вывеска с надписью "Заведение брачного посредничества "Матримониум" и изображением голубя в дурацком кружевном воротнике; в клюве голубь держал два обручальных кольца.
Сама контора размещалась на втором этаже, а ее окна выходили на небольшой дворик. Пани Клементина Новоземская, которую Попельский предупредил о их визите по телефону, уже ожидала гостей. Это была дама лет около пятидесяти, весьма тщательно причесанная и накрашенная, с довольно пышными формами, облаченная в дорогой шерстяной костюм в полоску. Под шеей ее был виден такой же, как и у голубя на вывеске, воротник. Голос ее был тихий и ласковый, улыбка тонкая, но наполненная достоинством, так что во главе брачной конторы сложно было бы представить более подходящую особу. Сидела она за солидным письменным столом красного дерева; за ее спиной находился солидных размеров шкаф с папками, уголки которых были укреплены затейливыми золочеными оковками. Бюрократическую атмосферу смягчали два вазона с гвоздиками.
Поскольку пани Новоземская не говорила по-немецки, Мок хотел тут же разделиться и подождать Попельского в какой-нибудь ближайшей пивной, где можно было бы загасить похмельный пламень очень понравившимся ему окоцимским пивом. Попельский, несмотря на то, что его с Моком уже объединял брудершафт, еще не знал его достаточно хорошо, потому ему не было известно, можно ли верить немцу и остановится он только на одной-двух кружечках.
Совсем даже наоборот, он считал, что Мок может разойтись настолько, что снова исчезнуть, как это случилось в воскресенье. Так что он упросил коллегу остаться в конторе. У пани Новоземской, когда она увидела беспокойство Попельского, появилась гениальная идея заинтересовать "немецкого приятеля" предложениями одиноких дам. Тот охотно согласился, присел в небольшой, ярко освещенной гостиной, заполненной запахом каких-то духов, и с огромным интересом начал просматривать объявления и фотографии женщин.
— Благодарю вас за превосходную идею, — улыбнулся откровенно обрадованный Попельский.
— О-о, мужчины — они как дети, — ответила прелестной улыбкой хозяйка заведения. — Дать им какой-нибудь альбомчик с привлекательными дамами, и они тут же успокаиваются, словно мальчишки, рассматривающие марки.
— Ну да… Ну да… — Попельский заложил ногу за ногу. — Вы же знаете, что привело меня сюда, правда? Я объяснял уже это вам по телефону. С господином криминаль-директором Эберхардом Моком из Вроцлава мы разыскиваем страшного преступника, который, выдавая себя за аристократа, сбивает с толку скромных, добрых простых девушек. Не было ли в вашем заведении кого-нибудь подобного?
— Возможно, я вас неверно поняла, — улыбка с лица пани Новоземской исчезла. — Но уже во время нашей беседы по телефону я не обещала вам, будто бы выдам какие-либо конфиденциальные сведения о своих клиентах. А вы, несмотря на это, все же пришли сюда выпытывать! Так что теперь говорю ясно: никаких данных я вам не предоставлю. Это все!
Пани Новоземская поднялась, давая попельскому знак, что считает аудиенцию законченной. Комиссар тоже поднялся со стула.
Он был уверен, что задал хозяйке неподходящий вопрос: по-идиотски глупый и нечеткий. Нужно спросить намного короче и проще. И именно так он и поступил:
— Была ли вашей клиенткой Мария Шинок, женщина лет двадцати?
— Похоже, пан комиссар, вы меня совершенно не поняли, — холодно ответила владелица конторы. — Я ничего не сообщу вам о своих клиентах мужского или женского пола! Прощайте!
— Действительно? — Попельский сдерживался с огромным трудом. — Тогда я у пани ничего не стану просить, а только реквизирую все ваши документы. Заберу их в управление, просмотрю и узнаю все то, что мне нужно. Именно так я и поступлю, — поднял он голос, — причем, немедленно! По вашей реакции мне уже понятно, что вы что-то скрываете! И теперь-то я уже не стану с вами разговаривать, поскольку подозреваю, что вы станете лгать! Я забираю документы — и все! А ведь все могло быть спокойно, просто и тихо…
— Если вы желаете реквизировать документы, — Новоземская не подняла голоса ни на тон, тем не менее, своим мощным телом заслонила застекленный шкаф, — вам придется применить ко мне насилие. Поскольку лично я вам добровольно ничего не дам! А кроме того, я немедленно вызову полицию. У нас полицейские, работающие за пределами Силезии, ничего требовать не могут!
Попельский хлопнул себя по свежевыбритой голове. Он не знал, как выглядит комиссар Зигфрид Холева, но представлял он его очень даже хорошо. Наверняка это толстый, мрачный и легко впадающий в бешенство тип. Носит слишком тесные воротнички и позолоченный брелок на часовой цепочке. Сейчас он наверняка оттирает усы, выпив стакан пива за завтраком, и острит зубы на какого-то там львовского полицейского, который на чужой территории сует нос не в свои дела. Попельский представил себе следующую сцену: вместе с Моком он входит в кабинет комиссара Холевы. Они нагружены папками пани Новоземской, а за ними идет она, наверняка весьма уважаемая здесь представительница общества, визжит и бросается с ногтями на своих преследователей. А после того Попельский докладывает Холеве: мы будем вместе вести уже закрытое следствие. Львовянин стряхнул с себя все эти мрачные представления. Новоземская победно улыбалась, а Мок высунул голову из гостиной, заинтригованный возбужденным голосом коллеги. На его коленях так и лежал том с предложениями от женщин. Попельский поглядел на немца и уселся на пуфике. Он закурил и сквозь клубы дыма улыбнулся хозяйке заведения.
— А какова величина вашего гонорара, мадам? — спросил он. — За то, чтобы высватать такого мужчину, как я.
— Вы хотите меня подкупить?
Несмотря на строгое выражение лица, хозяйка конторы присела тоже.
— Нет. Я хочу стать вашим клиентом. Ведь я представляю собой весьма хорошую партию: одинокий, обеспеченный вдовец, пятьдесят два года…
— И что дальше? — на лице его собеседницы вновь появилась легкая улыбка.
— В том-то и оно! Что дальше… — Попельский выдул дым в сторону стоящей рядом пальмы. — Предлагаю вам коммерческую договоренность. Я позволю, чтобы вы вписали меня в свои книги, а потом просмотрю альбом, который сейчас находится у герра криминаль-директора. Вполне возможно, выберу какую-нибудь даму. Быть может, встречусь с ней здесь, в обставленной с таким вкусом гостиной… Ведь я человек обеспеченный. За свое будущее семейное счастье хорошенько заплачу… Но ведь вначале нужно, чтобы вы обо мне хоть что-то знали. Тогда спрашивайте! Но на каждый ваш вопрос я задам свой, а вы мне ответите. Вопрос на вопрос, уважаемая пани.
— Так ведь вы же мне не поверите! На все ваши вопросы я отвечу: не знаю, мне это не известно. И что вы тогда сделаете?
— Вашим клиентом я стану только в том случае, если ваши ответы будут положительными. Вы ничесм не рискуете. Либо вы мне поможете, а я дам вам шанс просватать меня, либо нет. Все очень просто.
