Султан как пёс вполне самостоятельный решает провести собственное обследование острова. Наскоро проглотив свой завтрак, он тут же исчезает, как пишут в книгах, в неизвестном направлении. Однако не проходит и десяти минут, как пёс возвращается. Заглядывая Грише в глаза, он скулит и повизгивает, будто хочет что-то сказать. Пёс явно чем-то возбуждён.
— Похоже, на острове появились люди, — озабоченно произносит Гриша. — Хотелось бы знать, кто это может быть...
Торопливо доев завтрак, аргонавты берут с собой «подзорную трубу» (ею служит половинка восьмикратного бинокля), рогатку, острогу (на всякий непредвиденный случай) и спешат на Храмовую гору.
— Вижу людей! — едва поднявшись на плато, говорит Лёня и указывает на южный берег острова в направлении Песчаного залива. — А также катер и палатку. Это там, где мы вчера купались.
— Вот тебе и необитаемый остров! — удручённо замечает Юра.
Гриша подносит к глазам подзорную трубу и какое-то время всматривается вдаль.
— Катер вроде как знакомый... Точно. Катер рыбинспекции... — говорит он наконец, не опуская трубы. Затем более уверенно добавляет: — Так и есть: пожаловали давние знакомые. Странно...
— Какие ещё давние знакомые? Чьи? — спрашивает Лёня.
— Кто это? — беспокоится Юра.
Гриша протягивает братьям подзорную трубу.
— Посмотрите сами. Может, узнаете.
— А ведь и вправду старые знакомые! — удивляется Юра и передаёт трубу брату. — Кто бы мог подумать!
— А-а... — озадаченно тянет Лёня. — И что эти «туристы» могут здесь делать?
«Туристами», которые своим появлением так встревожили аргонавтов, оказываются начальник районной рыбинспекции Тюнькин (он же Тюлькин), начальник районной милиции Куманько и районный прокурор Кошель.
— Мне тоже хотелось бы знать, что здесь может делать эта почтенная публика, — отзывается Гриша. В его голосе чувствуется озабоченность. Он снова подносит к глазам подзорную трубу. — Не могу понять... У меня такое предчувствие, что они... — не закончив фразу, он решительно командует: — Пошли поближе! Только не высовываться.
Аргонавты спускаются с плато и, крадучись — где полусогнувшись, а где и по-пластунски, — пробираются поближе к Песчаному заливу. От них ни на шаг не отстаёт Султан. Хотя ему и нет необходимости ползти по-пластунски, он, глядя на ребят, делает то же, что и они — ползёт на животе.
Метрах в пятидесяти от палатки аргонавты останавливаются и ложатся под кустом тёрна. То же самое делает пёс. Отсюда можно не только отлично видеть пришельцев, но и хорошо их слышать.
— Всё понятно, — шепчет после нескольких минут наблюдения Гриша.— Я так и думал... Помните, в порту я говорил, что, вероятнее всего, эти «деятели» собрались браконьерствовать? Выходит, что я тогда ещё был прав. Выпотрошенная рыба — дело их рук. Они отыскивают неповоротливых на мели осетров, бьют их острогой, достают икру, а тушки выбрасывают. Вот же сволочи! Это сколько же надо извести рыбы, чтобы набить своё брюхо икрой!
— Не может быть! — забыв об осторожности, вскрикивает Юра. — Чтобы такие люди...
— Они же так убедительно втолковывали нам, что государственное добро необходимо беречь от расхищения... — добавляет Лёня.
— Учили нас, как надо бороться с браконьерами и расхитителями... — Юрин голос даже дрожать начинает от негодования.
— А что, если мы сообщим об этом в милицию? — спохватывается Лёня.
— Намерение хорошее. Можешь сообщить в милицию. Имеешь полное право, — мрачно иронизирует Гриша. — Тем более что ходить далеко не придётся. Вон главный районный милиционер. — Гриша тычет пальцем в сторону браконьеров. — Тут же тебе прокурор. А для полного комплекта — ещё и районный рыбинспектор. Иди, жалуйся! Хочешь — заявляй устно, хочешь — подай письменное заявление. Как тебе больше нравится...
— Что же тогда делать? — растерянно моргает глазами Юра. — Неужели мы так и оставим это безобразие?
— Как это — оставим? — голос Гриши становится твёрдым, даже жёстким. — Мы объявим им священную войну!
— Войну до победного конца! — подхватывает Юра.
— До уничтожения на этом острове последнего браконьера! — трясёт кулаком в сторону палатки Лёня.
— А раз уж мы ступили на тропу войны, то о кладе на какое-то время придётся забыть. Сейчас возвращаемся в наш «отель» и начинаем подготовку к боевым действиям, — говорит Гриша и голосом, в котором ощущаются командирские нотки, приказывает: — За мной, аргонавты! Султан, вперёд!
Возвратившись в пещеру и кое-как перекусив, ребята сразу же принимаются за составление плана боевых действий.
— У кого какие предложения? — раскрыв блокнот и приготовившись записывать, спрашивает Гриша.
Все четверо сидят перед входом в «отель». Небо покрыто белыми пушистыми облачками, подувает тёплый ласковый ветерок, и сидеть в такой чудесный день в полутёмной пещере было бы в лучшем случае неразумно.
— Для начала давайте определимся, чем будем воевать, — первым берёт слово Лёня. — Ведь у нас всего лишь одна острога и рогатка. А у них наверняка есть пистолет. А возможно, и не один...
— Лёня, мы же не настоящую войну начинаем, со стрельбой и кровью, — прерывает его Гриша. — О такой войне и разговора быть не может. Имеется в виду другая война. Как бы сказать... бескровная, что ли. Ну-у... психическая. Или психологическая. Словом, что-то наподобие... Вот и давайте думать сообща. Может, что и придёт в голову. Важно начать. А там обстоятельства подскажут, что делать дальше.
— Действительно: нам бы начать. Дальше будет легче, — соглашается с Гришей Юра.
— А что, если мы начнём... начнём с психологической подготовки, — после продолжительного молчания произносит Лёня. Произносит не совсем уверенно, однако никто не усмехается. Разве что Султан то ли насмешливо хмыкает, то ли чихает. Но тут же, будто извиняясь, приветливо молотит по траве хвостом.
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Лёню Гриша.
— А вот что... — Лёня умолкает, прикидывая, как бы попонятнее изложить свою мысль. — Представим такую картину... На Кермек будто бы попадает человек. Скажем, рыбу ловить. А может, просто отдохнуть. Не имеет значения. И всё же лучше — побраконьерствовать. Да, браконьерствовать! И тут его начинает преследовать какая-то нечистая сила. Ну, там... привидения или что-то в этом роде. Они днём и ночью не дают ему покоя и в конце концов сводят его с ума. А перед тем как окончательно свихнуться, этот человек, чтобы предостеречь других, пишет о перенесённых им кошмарах письмо, прячет его в бутылку и оставляет её на видном месте. Вот такая моя идея...
— Какая бутылка? Какая нечистая сила? — не может понять замысел брата Юра. — Что ты нагородил?
Зато Гриша улавливает Лёнину идею, как говорится, на лету.
— Ты хочешь сказать, что эта бутылка должна попасть на глаза браконьерам? — развивает он мысль Лёни и объясняет Юре: — Это мы от имени выдуманного человека напишем записку про разные там неприятности, которые ему пришлось пережить на этом острове. И мы же подбросим эту бутылку настоящим браконьерам, чтобы нагнать на них немного страха. Понял?
